Рецензия на «На железнодорожном шампуре» (Григоров Амирам)

Амирам вспомнил, как к нему домой в Москве приходили блатные армяне во главе с Атосом, недавно угнанный зелёный «рэнджровер», на таком в одном из фильмов ездил Джеймс Бонд, машина в столице довольно редкая, оставили в соседнем дворе.

- Чтоб тебя не палить, - прикрыл миндалевидные глаза с длинными ресницами Роберт. Внешне тонкий, с бритым черепом, он был похож на мужскую копию ирландской певицы Шиннет О’Коннор. Те, кто с ним был давно знаком, знали, Роберт невероятно жесток и брутален, налёт лёгкой женственности маска, он далеко не подарок, огнестрельное оружие Роберт презирал, оно не для мужчины, работал наборной зоновской финкой, самым опасным ножом в мире. Атос взял Рому к себе в бригаду чисто номинально, он не любил крови, только удавка, в крайнем случае яд. (Клетчатый.)

- Нам всё равно! - Они прошлись по всем комнатам, внимательно осмотрели квартиру, Амирам был в летних брюках и туфлях на босу ногу как Маяковский, его волосы начали седеть, на Кавказе мужчины к старости становятся более красивы. К цвету соль с перцем хорошо шли любые рифмы.

- Шапку из газет умеешь делать, братан? - спросил худой аскет, весь в татуировках, по кличке Боша, фамилия его была Саркисов. Милиция останавливала Бошу первым среди бела дня в любом городе СНГ и очень удивлялась, когда он предъявляло паспорт, патрульные ждали увидеть справку об освобождении.

- За сколько аусвайс? - спрашивали они, имея в виду документ.

- Родной, - тихо отвечал Боша, в графе прописка стояло «Ивантеевка», он когда-то охранял самого Юзбашева.

- Для ремонта? Складывать из газеты? Ещё не разучился?

- Умею, - сказал Амирам, - так ведь был ремонт, сделали! Недавно рассчитались, - он почти театральным жестом обвёл руками квартиру, талантище.

— Это что, братан? - закричал ленинаканец по кличке Портос, два мокрых, стопорила, он так же театрально сымитировал жест поэта, получилось неплохо. - Ремонт? Я того маму трогал, кто так делал! - Небольшого роста, он без малейшего чувства страха подошёл к Амираму, положил ему руки на плечи, заглянул в глаза, для этого ему пришлось встать на носочки. Амирам увидел два темно-карих дула охотничьей винтовки, смотрящих ему в лицо. - Давай с них спросим! Кто так делает побелку?

- Молдаване, - ответил хозяин дома.

- Аферисты, - сказал Атос, - нас на них нет. Хорошо живут, никому не платят. Забить им стрелку!

- Кто ж придёт второй раз, - заметил Боша, - после того, как получили, они что, дураки? Надо было их кинуть!

- Мебель сдвигайте сюда, - отдал приказ Атос, - срывайте обои. Где жена?

- За город уехала с сыном, - сказал Амирам, он примерно понял, что произойдёт.

- Сейчас по-пацански все тебе переделаем, - сказал Вартан, он отвечал в бригаде за финансовые потоки. - Совершенно бесплатно, будем надеяться, что и тебе от нас ничего не надо! Релакс, если не в падло, купи пива, да? - Из спальни слышался треск, оставляя необратимые отметины на паркете, бандиты, разувшись, босиком, толкали от стены к двери тяжёлую супружескую кровать Амирама. На щиколотке у одного из пришедших он заметил якорь, такой же, как у Бакинского.

- Встал на якорь, братуха, да не в том порту.

- Паркет тоже отковырим, - сказал Боша, - постелим тебе новый. Это разве паркет?

— Вот так, - Вартан похлопал друга по плечу, сверкнули алюминиевые фиксы, - Аму-джан, заделаем тебе такую хату, Ельцин вздрогнет. А потом будем у тебя пить, гулять! - Он положил на стол китайский «тт». - Заряжен! - Амирам покрутил головой, недавно выставленная под европейский евроремонт на вид серьёзно приличная московская квартира, сейчас напоминала мамаево побоище, он вспомнил.

- Иди и передай старшим, пусть сами приходят, говорят со мной, Кузя или Гена, а то тебя наваляют, - отвесил он фофан одному из бродяг у военторга недалёко от военного городка «Красный Восток».

- Не тебя, а тебе, - осторожно поправил его Амирам, - русский язык, тебе.

- Мне?! – гневно взвился Бакинский, он всегда ходил с бритвой. - Кто сказал?! Их знаешь?! При мне повторят?! - Его коронка была высаживать водителей из хороших машин, дайте покататься, обязательно вернём, стойте тут, это временно. Что мы знаем о времени, подумал Амирам, как объяснить потом это всё жене? А отказывать нельзя, не по-пацански. Он взял кошелёк, авоську, вышел на лестничную клетку, внутри вандалы из южных арменоидных племён заканчивали изнасилование его квартиры. Самое плохое, что не его, а жены, она москвичка, была бы его, вопросов не было, да здравствует нелегальный частный сектор.

- Отбивай плитку! Сантехнику тоже снимай, - зычно звучал, стрясая вибрацией коридор подъезда ведомственного дома голос Атоса, - это всё говно! Перекройте тут кран, зальёте все! Позвони Адаму, пусть привезут итальянку. - Говорили все по-русски, кавказское эсперанто.

Ремонт делали два дня не переставая, и все время пили и слушали музыку, соседи вызвали участкового, он ушёл, по виду, все давно в розыске, чего соваться? Закончат и уедут… Потом ещё день отсыпались, распахнув настежь все окна и двери, уходящие утром на работу жильцы боялись заглядывать в квартиру к Амираму, у которого были под глазами от этого всего коричневые мешки, а белки воспалились гноем, удалось убедить жену, что он пишет поэму, мужчина должен любить одиночество, давай, если можно, через неделю, ладно, спасибо.

Потом бандиты привезли проституток и предложили ему пришиться к их братве, стихи ведь бесполезны! Для чего ты их пишешь, кто это читает? А так, глядишь, проканаешь на положение.

- Абсолютно бесполезны, - соглашался Амирам, гладя большой рукой какую-то «наташу» по ноге, - и уже давно, и никому не нужны, даже если это «Письма истины».

— Вот, - поднял палец кверху Атос, он серьёзно раскумарился зелёным порохом, в воздухе стоял тяжёлый запах козырных фраеров, свежевыкрашенных дверей и заново побелённых стен. - Истины! А где она? В чём?

— Это сложный вопрос, - ответил Амирам, - надо задать тезис. Если не определить тезис перед тем, как начинать логический дебат, никто никого не поймёт, например, в древней Индии проигравший в учёном споре бросался со скалы или становился рабом своего оппонента на всю жизнь. Условиться, что такое истина.

- Мы как-то в Питере привели одного на крышу, - сказал Боша, - прыгай! Если выживешь, простим.

- И что? - спросил Амирам.

- Что ему было делать, - Боша развёл руками, - прыгнул, конечно! Но не выжил.

- Я прыгну, - разгневался Портос, он растолкал куривших у окна девочек, поставил одну ногу в полусапожке на подоконник, - я отрезанный ломоть, вы с меня пример не берите!

- Сидеть, - Атос схватил его за ремень, вернул к столу, повернулся к Амираму, - вечно летать хочет, ты неправильно ответил!

- Как неправильно? - удивился Амирам. - В любом споре надо договориться, что спорите об одном и том же, потом доказывать свою точку зрения, нас так учили, иначе… Если арабы считают, что Палестина их земля, а евреи нет, какой спор? Не о том говорим!

- Истина — это истина, - сказал Атос, - она проста и едина. - Бригадир повернулся ко всем и всем по разу подмигнул, в том числе и путанам, хитро на всех посмотрел. Он поднял указательный палец. - Её знать надо, эту истину, а не спорить! Иначе какая она тогда истина? - Крадун нагнулся, в прорези шёлковой рубашки стала видна массивная литая золотая цепь высокой пробы, достал из-под стола и водрузил на стол четыре бутылки, советское значит шампанское.

- Истина в вине! In vino veritas. - Армяне достали спутниковый телефон, из кухни Боша позвонил Вачикосу. Владимир Оганов, брат одного из самых известных армянских авторитетов Рудика, был другом Гамлета Арушановского, хорошо знал Баку.

- Конечно, надо всех валить, мочить, но как? - Боша был ему почти сыном. - Это всё тоже не так просто. У московских Воров к нам претензий нет, наш талмуд с правилами.

- Расслабляйтесь! - разрешил Шестипалый. Вачикос получил такую кличку за свою редкую особенность, полидактилия, на правой руке шесть пальцев, в карты всегда выигрывал, говорить "нет" ему было невозможно, один прокол мог стоить всех понтов. - Вам позвонит Джамета Багирян, дочь Лазаря. - Когда жена вернулась с дачи от мамы, она спросила:

- Ремонт, это, конечно, наше все, Амирам, голубчик, но зачем нам в спальне фотообои?

На железнодорожном шампуре - остатки столиц,
О шершавые шпалы серебряный ветер отточен,
Сердоликий ложится туман, и сердца вместо лиц,
У архангелов ночи.

Где-то в глубине самого зелёного из всех морей, называемого Хазарским, под его лучащейся радужными тонами нефтяной плёнкой, под керосиновыми, опалесцирующими волнами, спрятано наше счастье, когда-нибудь мы его найдём и в нём захлебнёмся.

Где-то в глубине самого зелёного из всех морей, называемого Хазарским, под его лучащейся радужными тонами нефтяной плёнкой, под керосиновыми, опалесцирующими волнами, спрятано наше счастье, когда-нибудь мы его найдём и в нём захлебнёмся. Не спрашивайте никого про остров последнего моря, никто вам не ответит, никто и не должен. Все разговоры, которые мы ведём с людьми, на самом деле один большой разговор с самим собой, и прочитать мы можем только то, что сами написали, вернее, всё, что ты прочитал, написано тобой, как и эта глава. Знания умножают скорбь, чем её больше, тем ближе к Богу. Бог не знает жалости, и потому свободен.

Ивановский Ара   03.01.2024 18:18   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Салями» (Григоров Амирам)

С Наступающим, мира и творчества. Публикуйте иногда на страничке стихи.

Игорь Гонохов   30.12.2023 18:47   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «песня Кавказа» (Григоров Амирам)

После краха Совка в тбилисском институте ядерной физики в фойе хинкальную открыли, директор сначала был против, сожгли дачу, все синхрофазотроны кебабами пропахли, жареным, жжённым, а сотрудники целый день пиво дули чешское холодное, которое завозили местные барыги. Армянские бандиты - Вачикос, Вартан, Боша - любили там в пинг-понг играть, телик смотреть, видео, пока старшие Братья были в Ортачальской тюрьме, лац-луц, орера.

Ивановский Ара   30.12.2023 18:19   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Трамваев нет» (Григоров Амирам)

С Новым годом! Здоровья и фарта, Ара. ♠🤝☦

По-@лядски выходит, подумал Амирам, он стоял на конечной остановке трамвая в Горячеводске, одного из самых отдаленных районов Пятигорска направо от Цветника, если едешь в гору. Нашпиговли свинцом всех, получается. Он закурил, ну его к чертям, этого Розова. Шаха вон завалили, всю семью какие-то любера, а их какой-то снайпер из крутой импортной винтовки крутыми импортными пулями «дум дум».

Друм, друм, хум, хум, пхэт, пхэт, тибетский похож на иврит чем-то, видели их танки, там шестиконечная звезда, только красная, а на одной из статуй богинь-демониц в Лхасе каменный магендовид. Магендовид вообще красивее креста, рвёт пустоту, двухметровый гигант поднял взгляд вверх. Когда же придёт мессия? Спасёт весь мир?

Потом он пощупал челюсть, она здорово болела после пропущенного вчера хука в местном ресторане, у Воров свои войны. А всего-то попросил веселящихся рядом синих снять рубашки, наколки показать, чтобы знать, с кем имеешь дело, город маленький.

- Засветите партачки? - Самому Амираму в Пятигорске ничего не принадлежало, он только давал поддержку, там накатить, тут наехать, кому-то вскрыть живот, выпустить кишки, или просто дать по голове, радуга.

Лхамо чоксум идам лхар, Амираму буддизм нравился, самая мирная религия, из-за него никогда не было никаких войн нигде, сидят себе под деревом, медитируют. Совсем кто берега потеряет, сделают ему перенос сознания в лучший мир через отверстие на макушке головы, так называемую «плову», просверлят дырочку, вставят туда лотос, мозг боли не чувствует, раз, человек отошёл, вернее, переродился. Миг, и он в чистой земле вечно шестнадцатилетний, юный. Там посередине озеро, из него растёт специальное дерево, даёт, что не пожелаешь. Подумал о чашке кофе, на тебе кофе, чая, на тебе чай, живут там вечно, такую категорию наш разум не вмещает. Он вспомнил Баку.

Сколько лет прошло, а он помнит двух мраморных младенцев над кровлей Пассажа, один был белым, другой красным, оба тучные, машущие в небо пухлыми руками, цвели олеандры, никогда не замолкал прибой, каменные часы на Торговой показывали без одиннадцати два, всегда только это.

На бульварах гремел оркестр пожарных в касках, и солнечные брызги разлетались от них во все стороны. Родина набор звуков и запахов, а ещё лиц, она это твои мысли, и ничто другое. Фокстрот над приморским парком, сильный ветер, шум деревьев, гром духовых оркестра пожарных.

Небольшой, с бетонным полом, двор коптильни, дореволюционные здания с кирпичными стенами, на одной запачканный машинным маслом плакат, изображавший троицу, грубо намалёванных вьетнамца, негра и девушку Россию в кокошнике с русой косой, отпускающих голубя, с надписью «миру мир», кто-то углем дополнил рисунок мужскими и женскими гениталиями и непристойными комментариями по-азербайджански, азербайджанский это испорченный турецкий на самом деле.

Отовсюду валили клубы дыма и пара. Посреди двора возвышался курган серебристой кильки, которую подгребали лопатами двое одетых в телаги мужчин, похожих на пойманных хулиганов, которые тянули пятнадцать суток, в кирзовых сапогах со зловещими небритыми физиономиями, армяне, конечно.

Ещё один, с ничего не выражавшими чёрными, как китайский лак, глазами, по-каторжански сидел на корточках у стены, держа на отлёте руку с дымящейся сигаретой, огонёк он прятал в рукав. Рядом на ящике играли в карты ещё трое, молодой парень в кепке с длинным носом, улыбчивый русский дедушка в тельняшке с полным ртом золотых зубов крестом на груди с гимнастом, и Семён, невысокий, плотно сбитый и энергичный уроженец Варташена, бывший в молодости чемпионом СССР по боксу в лёгком весе, потом жизнь дала виража, попутал все рамсы, пошёл в рекет, сел и развёлся.

Освободился, стал сколачивать в бакинских коптильнях ящики для рыбы. Один его глаз был зелёный, а другой синий, правый ус загибался вниз, левый стремился вверх. Он так же хорошо дрался когда выпивал, как в молодости и утверждал, что время на самом деле пространство. Эх, Баку, любимый город, никогда теперь туда не вернуться, он там в розыске, столько народу положил… Там он выходил во двор, знал всех, что ему Кавминводы, только климат, и в Москву нельзя, там Розов, что толку, что прописка есть, до первого поста. Майор специально прислал Атоса передать, в столицу ни ногой, если что, не взыщи.

- Ала, салам, да! - поздоровался со ним сидящий на корточках усатый мужчина в кепке. Он ответил, как положено, переложил в задний карман револьвер.

- Ала, братан, тебя кого надо?

- Вы не Сёма? - Амирам спросил его, не в силах разжать руку, которой держал оружие. Со стороны заложил руку за спину по-блатному, это допустимо.

- Нет. Я Фикрет Баиловский, меня знать надо.

- Мне нужен Сёма.

- Ала, братуха, тут три Сёмы есть, тебе какой? Есть Сёма Косой, есть Сёма Мардакянский и есть Сынок Сёма. Тебе какой Сёма, азиз? - Амирам медленно разжал пальцы, вынул руку из заднего кармана…

Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай! 
Хладеет кровь, ослабевают силы. 
Но донесу, как счастье, до могилы 
И волны Каспия, и балаханский май. 

Надо искать снайпера, того, кто разобрался с теми, кто все это устроил. Он дал команду не трогать близких Грека, младшие за старших не отвечают. Сам тоже присел на корточки, ну работа… Силы, жившие в теле, ушли на трение тени, которая все равно исчезнет в полдень. В это время в пятигорском «Белом лебеде» в прогулочном дворе криминальный контингент уже начали пугать доносящиеся из спецблока душераздирающие крики, Андрюше начали рвать очко. Поделом тебе, Балабан, себя выше других посчитал по отмазке «всегда жил своим умом», будешь знать, как предавать своих.

В отличие от Зайца или Архипа, Амирам, отец которого всю жизнь провёл за решёткой и вырос в Баку, давно знал, что так называемое «воровское» это окаменелый динозавр, почивший в бозе ещё в шестидесятые, а Вячеслав Иваньков по кличке Япончик на самом деле бандит, а не Вор, убивавший своих врагов и носивший оружие, сами Воры в законе говорили это, иные, наверное, даже в лицо; само воровское - обеты, понятия, состояние души и способ жизни - были Амираму не чужды.

Они напоминали ему о тех временах, когда рыцари слагали свои сонеты для прекрасных дам, а по вечерам собирали свои сходки за круглым столом короля Артура, первая промышленная революция выкосила их напрочь, распад СССР воровское движение. Появились так называемые Воры новой формации, которые были не кто иные, как коммерсанты. Амирам был талантливый поэт, закончивший Литинститут, преподавал ему наш герой Сергей Арутюнов, потом их дороги разошлись, Амираму пришлось пойти по трудной дороге криминала, чтобы кормить свою семью, а потом покинуть Москву и стать на положение на Северном Кавказе, а именно в Пятигорске, городе, который он любил и хорошо знал детства, это было нормально, поэт, который умнее своих стихов, ошибается в выборе профессии.

Сергей стал профессиональным киллером, если бы Амирам знал, что его наставник сейчас в двадцати минутах езды от него, он бы сильно удивился. Чего только в жизни не бывает, это случилось именно так, они ещё встретятся. Амирам мог согнуть пальцами пятак, разогнуть рукам подкову и поднять за заднюю ось трактор, в стихах он писал:

Не настаивай веры моей на шафране. Не вдруг, 
А всегда и везде, где тоски не дано превозмочь, 
Паруса, паруса, поднимают под вещий дудук, 
Корабли Хайастана, идущие в самую ночь.

Амирам любил армян и работал с ними, его другом был Шах. Когда Амирам узнал, что Киллер исчез, испарился, несколько дней он не мог ничего есть и пить. Потом пришёл в себя, он был как ребёнок, который быстро забывает плохое. Один раз он жил с девушкой, которая была замужем, она сказала, что она с мужем не спит, он пришёл, рассказал на кругу, его спросили, ты что, веришь, они же муж и жена!

- Я верю всем, - сказал Амирам, - пока кто-то обратку не доказал, слово пацана! - Чтобы окончательно прийти в себя, он стал штукатурить стены в съемной квартире, маленькая плохонькая двушка. На глаза опять навернулись слёзы.

Тогда дядя принёс домой корзину, накрытую влажной газетой, поставил её в угол на кухне под раковину, а потом позвал его. Снял газету, он увидел целую шевелящуюся гору странных созданий, усатых со множеством ножек, это были раки, которых он прежде видел только на картинке из учебника. Он долго сидел на корточках перед этими тварями, с восторгом разглядывая их, мял в руках мастырку, маленький чёрный шарик, лучший узбекский опиум. Гашиш помогает от болезни лёгких, страдающим от болей в костях и рекомендуется тем влюблённым, чувства которых не разделены. Он разжигает аппетит не менее, чем корень травы «марута». Тот, кто добавляет в кальян семена мака, враг себе самому, следует поручать заправку кальяна только опытному. Есть одно странное явление, известное всем курильщикам гашиша, когда начинает казаться, что время твоё замедляет свой бег, люди ходят медленнее, кони медленнее бегут, даже звуки теряют свою скорость, лучшая музыка — это тишина.

Вооружившись карандашом, он осторожно тыкал их, а потом, расхрабрившись, стал брать за спинки и разглядывать, среди них был один самый крупный, самый длинноусый, такой красавец! У каких-то были усики отломаны, или ножек не хватало, а этот был целый. Потом его съели.

А люди! Какие были люди? Например, их сосед Гидон! Жил в собственном старинном дворе на улице Островского, который заселяли только родственники, один ужаснее другого, кто только там не жил! Женщина по имени Ева, одна нога которой была короче другой, при ходьбе она вырастала на целую голову, глухонемой дядя Адик, выполнявший во дворе роль чернорабочего и дворника, крайне набожный Авшалум, переживший трёх жён, имея от каждой по дочери, все дочки были красавицы, какие-то пожилые женщины, тихие и незаметные, часть из которых были толстыми, а часть тощими, как последняя соломинка в стакане, Гидон и два его брата были абсолютно блатными. Они наводили шороху на часть их района Джуут Махалля.

Ивановский Ара   01.01.2024 09:42   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Стихи, посвящённые А. Ивантеру» (Григоров Амирам)

Amiram, thank you...

Юрий Екштейн   04.12.2023 07:52   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Арцах Армянская страна» (Григоров Амирам)

Красивое и сильное стихотворение, замечательный перевод.

Александр Исаенков   29.09.2023 18:36   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Как сладко не спится» (Григоров Амирам)

Прекрасное настроенческое (или ощущенческое) стихотворение. Полное впечатление, что я уже читал его когда-то давно ("Таджики сельджуки османы" - все эти перечисления). Я даже в интернет полез, чтобы найти и не нашёл. Жму "понравилось"

Алексей Дэзи   19.08.2023 08:05   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Сгорел» (Григоров Амирам)

Националистический душок сквозанул в конце. Не будь его, я был бы в восторге от стихотворения. Безусловно, вы очень талантливы, только потому и пишу этот отзыв, а впечатление из-за "душка" не очень.

Алексей Дэзи   19.08.2023 07:57   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Как сладко не спится» (Григоров Амирам)

Хорошо сказал — «времени уже не будет»! И Москвы — тоже, об этом такой поэт Кузнецов предрек …

Димитрий Саныч Назаров   17.08.2023 10:46   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Ты знаешь, я верю» (Григоров Амирам)

Технично, мастерски! Хотя и "мелкотемно".

Влансер   22.06.2023 15:04   •   Заявить о нарушении