Благодарю Вас за читательский отзыв, Нина!
В стихотворении «Позор нашего века» мне хотелось излить скорбь моего сердца о трагедии нашего времени, о торжестве мамонизма и попрании святынь, без которых человек утрачивает человечность, о том, как духовно измельчали люди, утратив высокие порывы души к возвышенному и прекрасному, о том, как мало стало в наших сердцах любви и сострадания, как далеки мы от заповедей Христа Спасителя и евангельских идеалов. Я согласен с Вами, что главное для каждого из нас – иметь «храм в душе» и обрести спасение, ведь высшее назначение человека – быть мыслящей, совестливой, творческой и одухотворенной личностью и образом Божиим на земле, даже более того – стать храмом Святого Духа, о чем писали все величайшие отцы и учителя Церкви – от апостола Павла до святителя Игнатий Брянчанинова и преподобного Силуана Афонского. Преподобный Иустин Попович – один из величайших богословов двадцатого столетия – в очерке «О духе времени» писал, что трагизм и комизм нашей исторической эпохи заключается в том, что в нашей хаотической современности люди стали «фанатичными жрецами» духа века сего, они страстно желают быть современными и жить в соответствии с духом времени – детерминируются им и становятся «винтиками в грохочущем механизме современности», отдав «духу времени» в жертву – душу и жизнь, в то время как человек создан Богом для вечности – он призван возвыситься над всем временным, текущим и преходящим: «Дух времени нашего – тонкий соблазн нынешних дней; под этой маркой продается фальсификат прогресса, просвещения, цивилизации, культуры. Поэтому сегодня более, чем когда бы то ни было нужно иметь дар различения духов (1Ин.4:1), дар православный, дар подвижнический, чтобы человек несоблазненный мог пробиваться сквозь ужасный хаос нашей современности. Духом Вечности нужно проверять дух нашего времени… Дух Вечности, Христовой Вечности учит: человек вечен и имеет вечную ценность – он не может быть ничьим средством, кроме как Божиим… Время бессмысленно – пока не крестится вечностью; человек – пока артерией любви не свяжется с сердцем Господа Иисуса. Время есть переход и проход к Вечности. Вечность есть содержимое, пункт назначения, море, в которое впадает река времен…». Возвышенную мысль о том, что человек призван быть выше своего века блестяще сумел поэтически выразить русский поэт Аполлон Майков в одном из своих стихотворений:

«Не отставай от века» – лозунг лживый,
Коран толпы. Нет: выше века будь!
Зигзагами он свой свершает путь,
И вкривь, и вкось стремя свои разливы.
Нет! мысль твоя пусть зреет и растет,
Лишь в вечное корнями углубляясь,
И горизонт свой ширит, возвышаясь
Над уровнем мимобегущих вод!
Пусть их напор неровности в ней сгладит,
Порой волна счастливый даст толчок, -
А золота крупинку мчит поток –
Оно само в стихе твоем осядет.

Я написал эмоционально-хлесткое и экспрессивное стихотворение «Позор нашего века» не только, чтобы выразить свою печаль и моральное возмущение, но и чтобы люди задумались о роковых изъянах нашей эпохи, размышляли о вековечных вопросах с Иовом, Соломоном, Григорием Богословом и Достоевским, читали Данте и Шекспира, как зеницу ока хранили свою человечность – умение любить и сострадать.
Еще раз благодарю Вас за отзыв – если читательский отклик, значит, мне удалось затронуть струны души и мое творчество не бессмысленно. Успехов Вам, вдохновения, здоровья и Божьей помощи!

Руслан Игнашкин   04.02.2023 09:15   Заявить о нарушении

Сердце любого честного человека наполнено скорбью в это дьявольское время
"разбрасывания камней", увы...

Нина Герасименко-Даденкова   04.02.2023 10:48   Заявить о нарушении

Благодарю Вас за читательский отзыв, Валентина!
Извиняюсь, что не смог сразу ответить Вам по причине тяжелой болезни моего друга, публикующего мои стихи и статьи на интернет-порталах проза ру и стихи ру.
С детских лет я любил смотреть на ночное небо, напоминающее огромный океан, усыпанный аргипелагами звезд и созвездий. Звездное небо стало для меня встречей с тайной, она – великолепная и величественная картина, написанная Божественным Художником, зовущая нас в надзвездную высь, пробуждающая в сердце тоску по вечности и Богу, жажду покоя и свободы, являющаяся источником поэтического вдохновения и богословской мудрости, книгой природы, дающей познать несравненное величие Творца вселенной. Когда я поднимаю взор ввысь и вглядываюсь в бездонную глубину звездного неба, то мне становятся близкими и понятными молитвенное восхищение псалмопевца Давида и философское изумление немецкого мыслителя Канта.
Это восхищение я и попытался перелить в лирическое стихотворение «О, звездное небо!..».

Руслан Игнашкин   20.02.2022 18:10   Заявить о нарушении

Руслан, получилось чудесно, всего доброго Вам и Вашему другу!

Валентина Ташбекова   20.02.2022 23:10   Заявить о нарушении

Приветствую Вас, Тамара!
Я очень ценю Ваши замечания и благодарен за них. Мне нравится предложенный Вами вариант: «Деревьев пестрых слышен нежный шелест» – звучит мелодично. На мой взгляд, обоснованная критика необходима во всех видах искусства – в музыке, живописи, скульптуре, танце, литературе, и конечно – в поэзии, иначе в полной мере нельзя понять свои слабые и сильные стороны, отточить свой стиль и обрести мастерство. Увы, в суетливом ритме современной жизни я разрываюсь между богословием, философией и искусством, и остро ощущаю катастрофическую нехватку времени на шлифовку стихов, а кроме того порой не хватает элементарного внимания и художественной зоркости. По своей натуре я идеалист и отчасти перфекционист – не могу жить без идеалов и верю, что нет предела совершенству, а потому, если Вы видите изъяны в моих стихах, то смело критикуйте и не бойтесь меня обидеть. Мне вспоминается, что для А.С. Пушкина поэзия была своего рода священнодействием, поэт, как схимник, должен отрешиться от всего окружающего мира – «живи один», чтобы совершенно свободно творить, равнодушно принимая хулу и похвалу, но вместе с тем настоящий пиит – «взыскательный художник», свободный от отвратительного нарциссизма, всегда готовый с суровой беспощадностью судить самого себя и свои произведения.
Мои религиозные и философские стихи – это своеобразная поэтическая исповедь, они – искренни, но невообразимо далеки от художественного совершенства – достаточно сравнить их с такими шедеврами как оды Державина «Бог» и «На смерть князя Мещерского», «Пророк» и «Отцы пустынники и жены непорочны…» Пушкина, «Ангел», «Когда волнуется желтеющая нива…» и поэма «Демон» Лермонтова, «Не тем Господь могуч, непостижим…» Фета и «Я не Тому молюсь, Кого едва дерзает…» Надсона, и конечно, я по совести не могу сказать, что мне их «диктует Господь». В отличие от Библии мои неумелые стихи не боговдохновенны и я не дерзаю сравнивать их с элегиями и молитвенными песнопениями святителя Григория Богослова и преподобного Ефрема Сирина, хотя и черпаю мудрость и вдохновение в Священном Писании и у классиков отечественной и мировой поэзии и литературы. Вдумчиво перечитывая свои стихи, я порой задаюсь вопросом – «Есть ли у меня талант поэта и могу ли я называться «жрецом искусства», подобно Овидию, Данте, Шекспиру, Мильтону, Байрону, Лермонтову, Тютчеву и Фету?» – и прихожу к безутешным выводам, что в стихах моих нет ни эпической мощи Данте и Мильтона, ни изящества и остроумия Байрона и Пушкина, ни глубокомыслия Лермонтова и Тютчева, ни берущей за душу музыкальности Фета. Лишь по своему мироощущению я бы мог назвать себя «созерцающим поэтом», если пользоваться выражением философа Ивана Ильина.
К сожалению, у меня не хватает времени на ознакомление с творчеством авторов сайта Стихи ру, а чтение поэтических произведений как и служенье Муз – «не терпит суеты», но я прочел Ваше стихотворение «Осень ранняя». Это поэтическое полотно, напоминает мне картину, написанную акварелью, пронизанную теплыми лучами уходящего лета и наступающей осени с ее бескрайним синим небом, которое еще не заволокли свинцовые облака, с утренним пением птиц, едва желтеющей листвой, ароматом антоновских яблок и легкими нотками светлой грусти, несколько оттеняющей Ваше жизнелюбие. В Вашей гражданской лирике мне нравится пушкинская храбрость и любовь к свободе, ее животрепещущая современность; единственное, что режет мой слух – наличие грубых выражений, но, по-видимому, они придают Вашим стихам эмоциональную хлесткость. Для меня поэзия – это священное искусство и особое служение Богу, ее назначение – возвышать душу, но вместе с тем, в отличие от почитаемого мной Фета, я думаю, что поэт не должен замыкаться в области «чистого искусства», напротив, он призван обращаться к темам философским и гражданским, ибо в иные эпохи безвременья и реакции если замолчат поэты, то камни завопиют к небесам.
Здоровья Вам, вдохновения и успехов в творчестве!

Руслан Игнашкин   29.09.2020 20:28   Заявить о нарушении

Уважаемый Руслан! Спасибо за столь основательную реакцию:) /Это Ваш стиль - "зри в корень":))))/ Старалась навести о Вас справки - в прозе Вы есть, с печатным агентством Вас связывают ...узы:) Ну, еще, видимо однофамильцы мелькают:))) Одно скажу - Вы человек широчайшей /похоже/ эрудиции, произведения Ваши глубоки по форме и содержанию. Мне лестно /:)/ , что Вы изредка уделяете мне внимание. Вам вдохновения непременного и удачи во всех Ваших начинаниях!

Тамара Весёлая   02.10.2020 20:51   Заявить о нарушении

Здравствуйте, Тамара! Рад снова видеть Вас на моей странице. Благодарю за ценное замечание – по смыслу и по поэтике слово «как» и в самом деле, лишнее в строке «А в сердце мука – как преисподней черный пламень». Думаю, что каждому поэту, для беспристрастной оценки своих произведений, как воздух нужен начитанный и вдумчивый читатель – особенно, если этот читатель и сам – писатель, философ или поэт, тонко чувствующий каждое слово. Могу лишь с тоской помышлять о тех днях, когда поэтов и писателей России связывали священные узы дружбы и Н.В. Гоголь мог читать А.С. Пушкину первые главы «Мертвых душ», выставляя свою поэму на его суд. В наше время лично для меня это представляется немыслимым – с одной стороны из-за атомизации общества и бешеного ритма жизни, когда творческие встречи, на которых обсуждается наследие Гомера и Данте, Шекспира и Новалиса, Тургенева и Баратынского, Бердяева и Флоровского, в лучшем случае проводятся раз в месяц, с другой стороны – в силу моего не отшельнического, но уединенного образа жизни и углубленного изучения философии, искусства и богословия, отнимающего львиную долю моего времени.
Мне представляется, что смысловую глубину стихотворению «На весах Иова» сообщила Библия, и здесь нет моей заслуги. Книга Иова – одна из самых загадочных, трудных для толкования и изумительных книг Священного Писания, вокруг которой на протяжении многих веков не утихают споры философов и богословов, и из которой я на протяжении многих лет пытаюсь черпать мудрость и вдохновение. Эта книга отличается как красотой поэтических образов, так и орлиным полетом богословской мысли – характерная черта мудрецов Древнего Востока.
В книге Иова есть торжественные и величественные строки – молитвенный гимн в честь Создателя, где воспевается Его премудрость и всемогущество, но там же – есть горький плач и безутешные речи страждущего праведника, вступающего в философский спор с лучшими мудрецами того времени – Елифазом, Вилдадом и Софаром, дабы отстоять правду перед лицом Всевышнего. Когда я читаю книгу Иова, то более всего изумляюсь двум вещам: 1) искренности его сердца – Иов беспощадно правдив, он видел, что мир лежит во зле, и возмущался тем, что нечестивые благоуспешны, а праведные – обречены на тяжкие мучения; 2) его верности Богу – несмотря на то, что Иов сетует на свою судьбу, проклинает день своего рождения и готов вступить в спор с Самим Творцом, он не может жить без Бога, его сердце жаждет святыни. В основе веры Иова лежала любовь к Богу и доверие Промыслу Его. И вот этот древний мудрец теряет все и всех, остается совершенно одинок, не понят самими близкими друзьями в час скорби, но самое страшное, что он ощущает богооставленность – муку, доходящую до отчаяния. Вера Иова как непоколебимая скала, о которую разбиваются порывы бушующих волн – искушения, но сердце его ранено чувством разлуки с Богом. Когда Иов взывает к Богу и вопрошает Его – «почему Ты оставил меня?», то в словах Иова слышен крик души, страдающей от разлуки с любимым Богом, и в то же время задающейся вопросом, волновавшим многих поэтов и мудрецов – от пророка Иеремии до Лермонтова и преподобного Силуана Афонского: Как может всемогущий и всеблагой Бог допускать существования зла в мире и страданий невинных – например, детей? В этом плане книга Иова и в самом деле написана на «вечные времена», а сам Иов, как Достоевский, Семен Надсон и преподобный Иустин Попович – мой вечный спутник, ведь и я мучительно размышляю о теодицее, не теряя веру в благость Творца вселенной. Религиозная драма Иова разрешается Богоявлением – оно не отвечает на его философские вопросы вербально, но дает ответ его духу и сердцу, после чего все отчаянные сомнения Иова, развеиваются как кошмар с первыми утренними лучами солнца. Для меня это значит, что без Бога человек никогда не сможет разрешить «проклятые вопросы», над которыми бьются лучшие умы человечества.
Надеюсь, что в стихах моих не звучит фальши, и все, что я пишу – искренне – выстрадано. Здесь я полностью согласен с Николаем Гумилевым, говорившим, что «в стихи нельзя играть».
Благодарю Вас, Тамара за читательский отклик! Здоровья Вам, радости и вдохновения.

Руслан Игнашкин   30.04.2020 20:27   Заявить о нарушении

Иов показан, как обычный человек, со всеми, присущими людям, качествами. А выводы делает для себя каждый по своим понятиям. Вам спасибо за визит. Всего доброго.

Тамара Весёлая   30.04.2020 20:59   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, Светлана! Желаю и Вам творческого вдохновения - этого бесценного дара, дающего нам силы воспевать красоту Божьего мира и прославлять премудрость и любовь Всевышнего.

Руслан Игнашкин   09.02.2019 19:25   Заявить о нарушении

Спасибо, Тамара! Стихотворение «Наше поколение» – это моя лирическая исповедь, философский анализ духовного кризиса нашего общества, горькое раздумье о мировоззренческих чертах и судьбе моего потерянного поколения, суд совести, где я хотел изобличить наши пороки и нравственные язвы – поругание святынь, отсутствие идеалов, измельчание душ, пошлость и лицемерие, оскудение любви и жажда низменных наслаждений, осмеянье всего возвышенного прекрасного – все то, что угнетает мою душу. Очень высоко Вы оценили мои стихи. Не думаю, что их можно назвать великолепными, хотя они искренние – в них я изливаю душу и сердце. Стихи подчас – исповедь поэта. В целом о поэзии моей скажу следующее – мне достаточно раскрыть книгу с произведениями Данте и Мильтона, Лермонтова и Державина, чтобы понять, насколько далеки от совершенства мои незрелые и неотточенные стихи.
Менее всего я хотел бы быть певцом уныния и тоски, и более всего желал бы стать поэтом надежды. Я совсем не кабинетный мыслитель, но мыслящий поэт, философствующий лирик, и мои скорбные раздумья навеяны окружающей меня действительностью. Жизнь без высокого служения, наполняет душу разочарованностью, отравляет сердце унынием и тоской. Как не печалиться сердцу человека, если он ощущает себя узником, томящимся в темнице, испытывает мучительный разлад с окружающей действительностью, видит, что пошлая и будничная жизнь безжалостно разбивает надежды и губит лучшие чувства, обрекает людей на унылое прозябание «существователей» (известное выражение Н.В. Гоголя), утративших смысл и цель жизни, не имеющих высоких запросов души, любви к искусству и исканию Истины? Наша земная жизнь таинственна и трагична, она коротка и исполнена скорбей. Но если существует любящий и милосердный Бог и душа бессмертна, а смерть – это не роковая черта, за которой ничего нет, то и наша жизнь – не «дар напрасный, дар случайный», а все мы – путники, идущие в вечность. Вера – это путеводная звезда на нашей жизненной дороге, без нее можно сбиться с пути и погибнуть. Мне очень близки и понятны слова апостола Иоанна Богослова с горечью провозглашающего, что «весь мир лежит во зле» (1 Ин.5:19), но проповедующего, что Бог есть Любовь, никто и никогда не оставлен Им. Как возвышенны и изумительны строки Нового Завета о любви: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» (1 Ин.4:7). И как бесконечно далеки мы от евангельского идеала совершенной любви.
Господь одарил человека свободой, а свобода – это духовный суверенитет личности, без свободы невозможно любить и верить, молиться и созерцать, жить и творить. Только свободная личность способна быть верной своим святыням и отстаивать свои идеалы, даже если это требует жертвы и самоотречения. Человек есть свободное и духовное существо, но свобода налагает на него нравственную ответственность за всю его жизнь. Земная жизнь – это арена, где происходит то, что философы именуют «экзистенциальным выбором» – наша душа определяется: избрать вечную жизнь с Богом или вечность без Бога. У Достоевского – этого мученика веры и одного из величайших писателей России и мира, есть очень глубокомысленное определение адских мук в поучениях старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы»: «Отцы и учителя, мыслю: «что есть ад?» Рассуждаю так: Страдание о том, что нельзя уже более любить». Вот почему наша жизнь – бесценный Божий дар и так драгоценно каждое ее мгновение – невозвратимый атом времени. У древних мудрецов даже был такой образ: жизнь – это лестница, одни ее ступени, именуемые добродетелями, ведут ввысь – к Богу и духовным небесам, а другие, нареченные грехами, – вниз, в зловещую бездну. Но я верю – Бог скорбит о каждом из нас и хочет всех нас спасти, Он премудр и знает, как это сделать, но наша свобода настолько дорога Его сердцу, что Он никого не принуждает к спасению – в нашей воле принять Его или отвергнуть. Если бы не было Бога, а Христос не воскрес, тогда вера, надежда и любовь – все оказалось тщетным, и мы, заброшенные в холодный и жуткий мир, где безраздельно царит смерть, были бы обречены на отчаяние. Но если Сын Божий, Иисус Христос принял в сердце Свое все страдания мира, всю скорбь и горечь бытия, если всеблаженный Бог не отвернулся от нас, но искупил наши грехи Своими страданиями и воскрес из мертвых, то Бог есть Любовь и не бессилен перед злом, Он – Победитель смерти и ада.
Никогда не говорите о себе – «таких, как я много», Господь сотворил всех нас по образу и подобию Своему, каждая личность – уникальна и бесценна, она произведение великого замысла и премудрости Творца, и более того – творение Его безмерной любви. Как сказал поэт – «живущий несравним», а у Бога все живы, и Ваша душа Тамара – чуткая, умеющая радоваться жизни и ценить прекрасное – драгоценна для Него, ради нее Он пролил Свою святую кровь на Голгофе и воскрес из мертвых. И если каждый человек уникален, то конечно уникален и его жизненный путь.
Очень ценное наблюдение – «уныние среди прочих грехов упоминается». Это и в самом деле мой тяжкий грех, в котором я неоднократно исповедовался. Читая «Лествицу» преподобного Иоанна, игумена Синайской горы – проницательного знатока душ человеческих и непревзойденного наставника монахов в духовной жизни и аскезе, я нашел беспощадно правдивые строки об унынии: «уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто он немилосерд и нечеловеколюбив…». Уныние – это тягчайший грех, а его враг – молитва с нерушимой надеждой на Бога. Апостол Павел осуждал «чрезмерную печаль» и предостерегая, что она ведет к унынию и отчаянию. Самоубийство Иуды Искариота свидетельствует, что отчаяние может привести человека к гибели. Но существует «печаль ради Бога» – это покаяние, сокрушение сердца и плач о своих грехах. В книге Екклесиаста сказано: «сердце мудрых – в доме плача» (Еккл. 7:4), но этот плач о грехах – не безнадежная печаль, он сопровождается надеждой на Бога. В Новом Завете есть очень трогательные строки: «блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф.5:4). В этом и чудо веры, что Господь обращает плач в радость, утешает скорбящих, дарит надежду страждущим, в Нем – вечная радость. И преподобный Серафим Саровский говорил: «Дух Божий дает радость всему, к чему бы Он ни прикоснулся». Новый Завет – это книга неописуемой радости. В притчах Иисуса Христа женщина, нашедшая потерянную драхму, радуется и зовет подруг – здесь женщина это любовь Божия и Церковь, драхма – душа человека, на ней отчеканен образ царя – Бога, а ее подруги – Ангелы, у которых больше радости об одном кающемся грешнике, чем о девяносто девяти праведниках. Наверное наиболее удивительна заповедь апостола Павла – «всегда радуйтесь» (1Фес. 5:16), ведь и Царство Божие определяется им как «радость во Святом Духе» (Рим.14:17). Из писаний святых отцов, мне более всего нравится поэтически прекрасное слово святителя Иоанна Златоуста на Святую Пасху, где с невыразимой силой звучит радость о воскресшем Спасителе, и сильнее этих строк мне встречать не доводилось: «Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа? Воскрес Христос – и ты низвержен! Воскрес Христос – и пали демоны! Воскрес Христос – и радуются Ангелы! Воскрес Христос – и жизнь царствует! Воскрес Христос – и ни одного мертвеца во гробе!»
Благодарю Вас, Тамара, за внимание к моему творчеству и моим размышлениям, за добрые и искренние пожелания.

Руслан Игнашкин   11.12.2018 19:00   Заявить о нарушении

Вам спасибо, Руслан, за такую глубокую беседу со мной. Искреннее спасибо!

Тамара Весёлая   12.12.2018 01:10   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, за пожелание радости и вдохновения! Человек – это тайна, очень тяжело понять себя, и еще тяжелее высказать, что у тебя на сердце другому. В свое время богослов и полемист Тертуллиан с присущей ему афористичностью сказал: «душа человека по природе христианка», а я бы мог сказать о себе – я по натуре философ. Весь мир для меня – это собрание Божьих притч и тайн, которые я стремлюсь разгадать – тайны жизни и смерти, времени и вечности, добра и зла, греха и искупления. Размышляя о назначении поэта и философа, Достоевский писал в одном из писем: «Что ты хочешь сказать словом «знать?» Познать природу, душу, Бога, любовь… Это дознается сердцем, а не умом… Заметь, что поэт в порыве вдохновения разгадывает Бога, следовательно, исполняет назначение философии». Я верю в высокую миссию философа и поэта, в то, что искусство призвано воспеть любовь, премудрость и славу Создателя, а лира поэта – служить Богу, как верили в это Данте, Державин, Пушкин, Лермонтов и Достоевский. Мои стихи – это зеркало моего духовного мира, излияние моих молитв, философских раздумий, горьких скорбей и религиозных чувств. По складу души я – религиозный философ и не могу жить без Бога, без идеалов и святынь, а мое миросозерцание трагично – сердце мое ранено тем, что мир лежит во зле. Моей душе и моему уму понятны слова А.С. Пушкина – «на свете счастья нет»: как быть мне счастливым, если вокруг страдают люди, животные и птицы, если все они обречены на смерть? Увы, земное счастье мимолетно, оно подобно миражу в пустыне. Но если есть Бог и Его любовь вечна и бесконечна, если есть бессмертие, то и жизнь имеет смысл, и смерть – не конец, а лишь врата в вечность, и счастье достижимо – оно осеняет любящее сердце не только в Царстве Небесном, но и уже здесь – на земле. Знаете, святой Исаак Сирин говорил, что любовь делает наше сердце милующим, научает нас видеть душу и любить не только людей, но и все Божьи создания. С детства меня окружали животные – особенно кошки и собаки. Их я очень любил и остро ощущал их боль и мучения, не мог примять мыслей Декарта о животных как о бездушных автоматах из плоти и крови. Я понимаю, что человек есть существо духовное и разумное, одаренное совестью, свободой и дарами творчества, сотворенное по образу Божиему, и это ставит его выше всего животного мира, но мне чуждо мнение преподобного Григория Паламы о смертности и тленности душ животных. Если Бог есть Любовь, то для него бесценно каждое Его творение – каждый человек и каждый цветок, каждая птица и каждое животное, Им сотворенное.
Очень рано я задумался о том, почему в мире так много страданий и стал вопрошать Бога – в молитвах, в стихах, в размышлениях, в статьях. Легко радоваться жизни, верить в Бога и восхвалять Творца вселенной не зная печалей и скорбей, любуясь багровыми лучами заката или изумляясь великолепию звездного неба, и совсем иное – когда рушится жизнь, вера в Бога проходит испытание, когда из глубин отчаяния человек взывает к Творцу и вопрошает: «Где же Ты, Господи и в чем промысел Твой? Я знаю, что Ты благ и верую в любовь и милосердие Твое, но зачем Ты оставил меня?». Когда мы вопрошаем Бога: почему наш мир – это юдоль страданий и скорбей, надо задать самим себе вопрос о нашей собственно нравственной ответственности: многим ли страждущим мы помогли, многих ли отчаявшихся и скорбящих утешили, за всех ли из них горячо молились всем сердцем и душой, исполнили ли мы все заповеди Всевышнего? Мне вспоминается изумительная и таинственная книга Иова – теодицея и антроподицея Ветхого Завета, где даже на грани отчаяния, проклиная день своего рождения, страдалец Иов не забывает о милосердии и любви Создателя и мучительно ищет ответ Божий на все свои молитвенные вопрошания. Для меня ответом непостижимого Бога стало Евангелие, а именно – Голгофа, на которой Спаситель, распятый на Кресте, возопил к Богу Отцу: «Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?». В этой мольбе страждущего Мессии – вся боль наших сердец и вся скорбь мира за все века истории – Бог не оставил нас и принял все наши страдания – до смерти, но Он же победил смерть – воскрес из мертвых.
Самое главное и дорогое, что у меня есть – это вера в Бога, без нее жизнь потеряла бы смысл, душа – талант и вдохновение, а мои стихи – проникновенность и глубину. Для меня жизнь без веры в Бога – это храм без купола или сердце без святыни. Проницательный Лермонтов – наш Байрон с русскою душой, величайший поэт-романтик России, заметил, что жажда свободы и проповедь любви встречает враждебное отношение со стороны многих людей, ведь мы все погрязли в «злобе и пороке». Не могу я жить в мире без Бога и любви, без красоты и звездного неба, без свободы духа и надежды, но наблюдая зрелище низости, пошлости и клеветы, мне иногда кажется, что все искусство и вся мудрость, вся проповедь любви и вся поэзия – это глас вопиющего в пустыне. Конечно, бывают в моей жизни и радостные мгновения, когда как М.Ю. Лермонтов я мог бы воскликнуть: «и счастье я могу постигнуть на земле, и в небесах я вижу Бога». Думаю, что какова душа поэта, таковы и его стихи. Если душу сравнить с музыкальным инструментом, то стихи – это пронзительные мелодии и аккорды, которые срываются с ее струн. Я очень ценю иронию и доброе чувство юмора – не змеиное желание уязвить душу человека, ранить его сердце, наглое издевательство над его заветными святынями и идеалами, но – ту иронию, юмор и сатиру, какую мы находим у Гоголя и Крылова, Лескова и Пушкина, и у многих других поэтов и писателей. Но струны моей души не настроены на сотворение сатирических и юмористических произведений, и я уже давно не пробовал писать эпиграммы. В области поэтической мои учителя, помимо святых книг Библии, богослужений Церкви и песнопений святых отцов, это Лермонтов и Байрон, Державин и Данте, Мильтон и Шекспир. Мне по душе поэзия более философская, религиозная и лирическая, чем сатирическая и юмористическая, хотя это не мешает мне ценить последнюю, ведь без нее немыслим А.С. Пушкин и многие его стихи.

Руслан Игнашкин   02.12.2018 18:52   Заявить о нарушении

https://www.stihi.ru/2009/11/17/6970 Руслан, я тоже задумываюсь над подобными глубокими вещами/иногда/. С уважением.

Тамара Весёлая   03.12.2018 03:04   Заявить о нарушении