Здравствуйте, Мария!
Благодарю Вас за добросердечный читательский отклик. Мое стихотворение навеяно как Херувимской песнью, поющейся на Божественной Литургии во время Великого входа, так и толкованием на таинственное видение пророка Иезекииля преподобного Макария Египетского и преподобного Ефрема Сирина. Когда в храме медленно и протяжным напевом, а затем – торжественно и ликующе поется Херувимская песнь, то сердце охватывает неизъяснимый трепет. Как без трепета слушать загадочные слова о том, что молящиеся призываются отставить житейские попечения и думы о земных делах, таинственно уподобляясь Херувимам, воспевающим песнь во славу Святой Троицы? Какая великая честь, какой бесценный дар и какое несравненное чудо – молитвы Ангелов и людей сливаются в едином славословии Богу! Молясь в храме во время Божественной Литургии, мы не только пребываем с Херувимами и Серафимами, но и таинственно изображаем их, отрешаясь от мирской суеты и устремляясь сердцем к горнему. Преподобный Макарий Египетский дал глубокомысленное иносказательное изъяснение видения, описанного в книге пророка Иезекииля, указав на то, что как многоокие Херувимы устремлены к Богу и являются престолом Его, так и душа наша должна соделаться престолом неизреченной славы Господней и вся стать духовным оком, обращенным к Богу. По изречению преподобного Иустина Поповича, христианин призван обрести «херувимское сердце», но мысль о столь высоком призвании должна сочетаться с глубоким смирением и чувством покаяния, ведь Херувимы и Серафимы – высшие Ангелы, ревностные и верные служители Бога Вышнего, а мы – падшие и многогрешные люди, которые взывают к Творцу словами кающегося мытаря: «Боже, будь милостив ко мне, грешному».
Когда глубже вдумываешься в священные слова песнопения – «Иже Херувимы тайно образующее», то изумляешься их глубочайшему богословскому смыслу и воспринимаешь их как призыв святой Церкви быть молящимся и исполняющим заповеди Христовы, исповедующим веру во Святую и Животворящую Троицу и приуготовляющим себя к великому и пренебесному таинству Евхаристии. В своих толкованиях на пророческие книги Ветхого Завета преподобный Ефрем Сирин писал, что показанное Святым Духом пророку Иезекиилю видение херувимской колесницы имело таинственный христологический смысл – ознаменовало видение Сына Человеческого и пророчество о Боговоплощении и пришествии Христа Искупителя, о Его святой Церкви и проповеди Евангелия по всему миру. Во время пения Херувимской песни совершается Великий вход, символизирующий шествие Иисуса Христа на Голгофу ради нашего спасения. По разъяснению архиепископа Аверкия Таушева, во время пения Херувимской песни «Сын Божий, торжественно сопровождаемый Ангелами, грядет невидимо во святой алтарь, чтобы принести Себя на трапезе в Жертву Богу Отцу за грехи человечества и предложить Свое тело и кровь в снедь верным». Херувимская песня – это одно из самых таинственных и прекрасных церковных песнопений, настраивающих душу на молитвенный лад, она приуготовляет нас к принятию Святых Тайн Христовых, призывает отрешиться от всего суетного, уподобиться Херувимам и мысленно созерцать и сопровождать шествие Иисуса Христа на Голгофу, проникнувшись любовью к Сыну Божию и торжественно воспевая неизреченную славу Святой Троицы. В своем стихотворении «После прочтения песни Херувимской» мне хотелось хотя бы в малой степени выразить молитвенное устремление к горнему и священный трепет, который охватывает душу в момент пения Херувимской песни.
Прошу простить меня за то, что по причине нехватки времени не смог сразу ответить Вам. Божьей помощи в жизни и творчестве!

Руслан Игнашкин   15.12.2024 08:20   Заявить о нарушении

Благодарю Вас за читательский отзыв, Нина!
В стихотворении «Позор нашего века» мне хотелось излить скорбь моего сердца о трагедии нашего времени, о торжестве мамонизма и попрании святынь, без которых человек утрачивает человечность, о том, как духовно измельчали люди, утратив высокие порывы души к возвышенному и прекрасному, о том, как мало стало в наших сердцах любви и сострадания, как далеки мы от заповедей Христа Спасителя и евангельских идеалов. Я согласен с Вами, что главное для каждого из нас – иметь «храм в душе» и обрести спасение, ведь высшее назначение человека – быть мыслящей, совестливой, творческой и одухотворенной личностью и образом Божиим на земле, даже более того – стать храмом Святого Духа, о чем писали все величайшие отцы и учителя Церкви – от апостола Павла до святителя Игнатий Брянчанинова и преподобного Силуана Афонского. Преподобный Иустин Попович – один из величайших богословов двадцатого столетия – в очерке «О духе времени» писал, что трагизм и комизм нашей исторической эпохи заключается в том, что в нашей хаотической современности люди стали «фанатичными жрецами» духа века сего, они страстно желают быть современными и жить в соответствии с духом времени – детерминируются им и становятся «винтиками в грохочущем механизме современности», отдав «духу времени» в жертву – душу и жизнь, в то время как человек создан Богом для вечности – он призван возвыситься над всем временным, текущим и преходящим: «Дух времени нашего – тонкий соблазн нынешних дней; под этой маркой продается фальсификат прогресса, просвещения, цивилизации, культуры. Поэтому сегодня более, чем когда бы то ни было нужно иметь дар различения духов (1Ин.4:1), дар православный, дар подвижнический, чтобы человек несоблазненный мог пробиваться сквозь ужасный хаос нашей современности. Духом Вечности нужно проверять дух нашего времени… Дух Вечности, Христовой Вечности учит: человек вечен и имеет вечную ценность – он не может быть ничьим средством, кроме как Божиим… Время бессмысленно – пока не крестится вечностью; человек – пока артерией любви не свяжется с сердцем Господа Иисуса. Время есть переход и проход к Вечности. Вечность есть содержимое, пункт назначения, море, в которое впадает река времен…». Возвышенную мысль о том, что человек призван быть выше своего века блестяще сумел поэтически выразить русский поэт Аполлон Майков в одном из своих стихотворений:

«Не отставай от века» – лозунг лживый,
Коран толпы. Нет: выше века будь!
Зигзагами он свой свершает путь,
И вкривь, и вкось стремя свои разливы.
Нет! мысль твоя пусть зреет и растет,
Лишь в вечное корнями углубляясь,
И горизонт свой ширит, возвышаясь
Над уровнем мимобегущих вод!
Пусть их напор неровности в ней сгладит,
Порой волна счастливый даст толчок, -
А золота крупинку мчит поток –
Оно само в стихе твоем осядет.

Я написал эмоционально-хлесткое и экспрессивное стихотворение «Позор нашего века» не только, чтобы выразить свою печаль и моральное возмущение, но и чтобы люди задумались о роковых изъянах нашей эпохи, размышляли о вековечных вопросах с Иовом, Соломоном, Григорием Богословом и Достоевским, читали Данте и Шекспира, как зеницу ока хранили свою человечность – умение любить и сострадать.
Еще раз благодарю Вас за отзыв – если читательский отклик, значит, мне удалось затронуть струны души и мое творчество не бессмысленно. Успехов Вам, вдохновения, здоровья и Божьей помощи!

Руслан Игнашкин   04.02.2023 09:15   Заявить о нарушении

Сердце любого честного человека наполнено скорбью в это дьявольское время
"разбрасывания камней", увы...

Нина Герасименко-Даденкова   04.02.2023 10:48   Заявить о нарушении

Благодарю Вас за читательский отзыв, Валентина!
Извиняюсь, что не смог сразу ответить Вам по причине тяжелой болезни моего друга, публикующего мои стихи и статьи на интернет-порталах проза ру и стихи ру.
С детских лет я любил смотреть на ночное небо, напоминающее огромный океан, усыпанный аргипелагами звезд и созвездий. Звездное небо стало для меня встречей с тайной, она – великолепная и величественная картина, написанная Божественным Художником, зовущая нас в надзвездную высь, пробуждающая в сердце тоску по вечности и Богу, жажду покоя и свободы, являющаяся источником поэтического вдохновения и богословской мудрости, книгой природы, дающей познать несравненное величие Творца вселенной. Когда я поднимаю взор ввысь и вглядываюсь в бездонную глубину звездного неба, то мне становятся близкими и понятными молитвенное восхищение псалмопевца Давида и философское изумление немецкого мыслителя Канта.
Это восхищение я и попытался перелить в лирическое стихотворение «О, звездное небо!..».

Руслан Игнашкин   20.02.2022 18:10   Заявить о нарушении

Руслан, получилось чудесно, всего доброго Вам и Вашему другу!

Валентина Ташбекова   20.02.2022 23:10   Заявить о нарушении

Приветствую Вас, Тамара!
Я очень ценю Ваши замечания и благодарен за них. Мне нравится предложенный Вами вариант: «Деревьев пестрых слышен нежный шелест» – звучит мелодично. На мой взгляд, обоснованная критика необходима во всех видах искусства – в музыке, живописи, скульптуре, танце, литературе, и конечно – в поэзии, иначе в полной мере нельзя понять свои слабые и сильные стороны, отточить свой стиль и обрести мастерство. Увы, в суетливом ритме современной жизни я разрываюсь между богословием, философией и искусством, и остро ощущаю катастрофическую нехватку времени на шлифовку стихов, а кроме того порой не хватает элементарного внимания и художественной зоркости. По своей натуре я идеалист и отчасти перфекционист – не могу жить без идеалов и верю, что нет предела совершенству, а потому, если Вы видите изъяны в моих стихах, то смело критикуйте и не бойтесь меня обидеть. Мне вспоминается, что для А.С. Пушкина поэзия была своего рода священнодействием, поэт, как схимник, должен отрешиться от всего окружающего мира – «живи один», чтобы совершенно свободно творить, равнодушно принимая хулу и похвалу, но вместе с тем настоящий пиит – «взыскательный художник», свободный от отвратительного нарциссизма, всегда готовый с суровой беспощадностью судить самого себя и свои произведения.
Мои религиозные и философские стихи – это своеобразная поэтическая исповедь, они – искренни, но невообразимо далеки от художественного совершенства – достаточно сравнить их с такими шедеврами как оды Державина «Бог» и «На смерть князя Мещерского», «Пророк» и «Отцы пустынники и жены непорочны…» Пушкина, «Ангел», «Когда волнуется желтеющая нива…» и поэма «Демон» Лермонтова, «Не тем Господь могуч, непостижим…» Фета и «Я не Тому молюсь, Кого едва дерзает…» Надсона, и конечно, я по совести не могу сказать, что мне их «диктует Господь». В отличие от Библии мои неумелые стихи не боговдохновенны и я не дерзаю сравнивать их с элегиями и молитвенными песнопениями святителя Григория Богослова и преподобного Ефрема Сирина, хотя и черпаю мудрость и вдохновение в Священном Писании и у классиков отечественной и мировой поэзии и литературы. Вдумчиво перечитывая свои стихи, я порой задаюсь вопросом – «Есть ли у меня талант поэта и могу ли я называться «жрецом искусства», подобно Овидию, Данте, Шекспиру, Мильтону, Байрону, Лермонтову, Тютчеву и Фету?» – и прихожу к безутешным выводам, что в стихах моих нет ни эпической мощи Данте и Мильтона, ни изящества и остроумия Байрона и Пушкина, ни глубокомыслия Лермонтова и Тютчева, ни берущей за душу музыкальности Фета. Лишь по своему мироощущению я бы мог назвать себя «созерцающим поэтом», если пользоваться выражением философа Ивана Ильина.
К сожалению, у меня не хватает времени на ознакомление с творчеством авторов сайта Стихи ру, а чтение поэтических произведений как и служенье Муз – «не терпит суеты», но я прочел Ваше стихотворение «Осень ранняя». Это поэтическое полотно, напоминает мне картину, написанную акварелью, пронизанную теплыми лучами уходящего лета и наступающей осени с ее бескрайним синим небом, которое еще не заволокли свинцовые облака, с утренним пением птиц, едва желтеющей листвой, ароматом антоновских яблок и легкими нотками светлой грусти, несколько оттеняющей Ваше жизнелюбие. В Вашей гражданской лирике мне нравится пушкинская храбрость и любовь к свободе, ее животрепещущая современность; единственное, что режет мой слух – наличие грубых выражений, но, по-видимому, они придают Вашим стихам эмоциональную хлесткость. Для меня поэзия – это священное искусство и особое служение Богу, ее назначение – возвышать душу, но вместе с тем, в отличие от почитаемого мной Фета, я думаю, что поэт не должен замыкаться в области «чистого искусства», напротив, он призван обращаться к темам философским и гражданским, ибо в иные эпохи безвременья и реакции если замолчат поэты, то камни завопиют к небесам.
Здоровья Вам, вдохновения и успехов в творчестве!

Руслан Игнашкин   29.09.2020 20:28   Заявить о нарушении

Уважаемый Руслан! Спасибо за столь основательную реакцию:) /Это Ваш стиль - "зри в корень":))))/ Старалась навести о Вас справки - в прозе Вы есть, с печатным агентством Вас связывают ...узы:) Ну, еще, видимо однофамильцы мелькают:))) Одно скажу - Вы человек широчайшей /похоже/ эрудиции, произведения Ваши глубоки по форме и содержанию. Мне лестно /:)/ , что Вы изредка уделяете мне внимание. Вам вдохновения непременного и удачи во всех Ваших начинаниях!

Тамара Весёлая   02.10.2020 20:51   Заявить о нарушении

Здравствуйте, Тамара! Рад снова видеть Вас на моей странице. Благодарю за ценное замечание – по смыслу и по поэтике слово «как» и в самом деле, лишнее в строке «А в сердце мука – как преисподней черный пламень». Думаю, что каждому поэту, для беспристрастной оценки своих произведений, как воздух нужен начитанный и вдумчивый читатель – особенно, если этот читатель и сам – писатель, философ или поэт, тонко чувствующий каждое слово. Могу лишь с тоской помышлять о тех днях, когда поэтов и писателей России связывали священные узы дружбы и Н.В. Гоголь мог читать А.С. Пушкину первые главы «Мертвых душ», выставляя свою поэму на его суд. В наше время лично для меня это представляется немыслимым – с одной стороны из-за атомизации общества и бешеного ритма жизни, когда творческие встречи, на которых обсуждается наследие Гомера и Данте, Шекспира и Новалиса, Тургенева и Баратынского, Бердяева и Флоровского, в лучшем случае проводятся раз в месяц, с другой стороны – в силу моего не отшельнического, но уединенного образа жизни и углубленного изучения философии, искусства и богословия, отнимающего львиную долю моего времени.
Мне представляется, что смысловую глубину стихотворению «На весах Иова» сообщила Библия, и здесь нет моей заслуги. Книга Иова – одна из самых загадочных, трудных для толкования и изумительных книг Священного Писания, вокруг которой на протяжении многих веков не утихают споры философов и богословов, и из которой я на протяжении многих лет пытаюсь черпать мудрость и вдохновение. Эта книга отличается как красотой поэтических образов, так и орлиным полетом богословской мысли – характерная черта мудрецов Древнего Востока.
В книге Иова есть торжественные и величественные строки – молитвенный гимн в честь Создателя, где воспевается Его премудрость и всемогущество, но там же – есть горький плач и безутешные речи страждущего праведника, вступающего в философский спор с лучшими мудрецами того времени – Елифазом, Вилдадом и Софаром, дабы отстоять правду перед лицом Всевышнего. Когда я читаю книгу Иова, то более всего изумляюсь двум вещам: 1) искренности его сердца – Иов беспощадно правдив, он видел, что мир лежит во зле, и возмущался тем, что нечестивые благоуспешны, а праведные – обречены на тяжкие мучения; 2) его верности Богу – несмотря на то, что Иов сетует на свою судьбу, проклинает день своего рождения и готов вступить в спор с Самим Творцом, он не может жить без Бога, его сердце жаждет святыни. В основе веры Иова лежала любовь к Богу и доверие Промыслу Его. И вот этот древний мудрец теряет все и всех, остается совершенно одинок, не понят самими близкими друзьями в час скорби, но самое страшное, что он ощущает богооставленность – муку, доходящую до отчаяния. Вера Иова как непоколебимая скала, о которую разбиваются порывы бушующих волн – искушения, но сердце его ранено чувством разлуки с Богом. Когда Иов взывает к Богу и вопрошает Его – «почему Ты оставил меня?», то в словах Иова слышен крик души, страдающей от разлуки с любимым Богом, и в то же время задающейся вопросом, волновавшим многих поэтов и мудрецов – от пророка Иеремии до Лермонтова и преподобного Силуана Афонского: Как может всемогущий и всеблагой Бог допускать существования зла в мире и страданий невинных – например, детей? В этом плане книга Иова и в самом деле написана на «вечные времена», а сам Иов, как Достоевский, Семен Надсон и преподобный Иустин Попович – мой вечный спутник, ведь и я мучительно размышляю о теодицее, не теряя веру в благость Творца вселенной. Религиозная драма Иова разрешается Богоявлением – оно не отвечает на его философские вопросы вербально, но дает ответ его духу и сердцу, после чего все отчаянные сомнения Иова, развеиваются как кошмар с первыми утренними лучами солнца. Для меня это значит, что без Бога человек никогда не сможет разрешить «проклятые вопросы», над которыми бьются лучшие умы человечества.
Надеюсь, что в стихах моих не звучит фальши, и все, что я пишу – искренне – выстрадано. Здесь я полностью согласен с Николаем Гумилевым, говорившим, что «в стихи нельзя играть».
Благодарю Вас, Тамара за читательский отклик! Здоровья Вам, радости и вдохновения.

Руслан Игнашкин   30.04.2020 20:27   Заявить о нарушении

Иов показан, как обычный человек, со всеми, присущими людям, качествами. А выводы делает для себя каждый по своим понятиям. Вам спасибо за визит. Всего доброго.

Тамара Весёлая   30.04.2020 20:59   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, Светлана! Желаю и Вам творческого вдохновения - этого бесценного дара, дающего нам силы воспевать красоту Божьего мира и прославлять премудрость и любовь Всевышнего.

Руслан Игнашкин   09.02.2019 19:25   Заявить о нарушении

Спасибо, Тамара! Стихотворение «Наше поколение» – это моя лирическая исповедь, философский анализ духовного кризиса нашего общества, горькое раздумье о мировоззренческих чертах и судьбе моего потерянного поколения, суд совести, где я хотел изобличить наши пороки и нравственные язвы – поругание святынь, отсутствие идеалов, измельчание душ, пошлость и лицемерие, оскудение любви и жажда низменных наслаждений, осмеянье всего возвышенного прекрасного – все то, что угнетает мою душу. Очень высоко Вы оценили мои стихи. Не думаю, что их можно назвать великолепными, хотя они искренние – в них я изливаю душу и сердце. Стихи подчас – исповедь поэта. В целом о поэзии моей скажу следующее – мне достаточно раскрыть книгу с произведениями Данте и Мильтона, Лермонтова и Державина, чтобы понять, насколько далеки от совершенства мои незрелые и неотточенные стихи.
Менее всего я хотел бы быть певцом уныния и тоски, и более всего желал бы стать поэтом надежды. Я совсем не кабинетный мыслитель, но мыслящий поэт, философствующий лирик, и мои скорбные раздумья навеяны окружающей меня действительностью. Жизнь без высокого служения, наполняет душу разочарованностью, отравляет сердце унынием и тоской. Как не печалиться сердцу человека, если он ощущает себя узником, томящимся в темнице, испытывает мучительный разлад с окружающей действительностью, видит, что пошлая и будничная жизнь безжалостно разбивает надежды и губит лучшие чувства, обрекает людей на унылое прозябание «существователей» (известное выражение Н.В. Гоголя), утративших смысл и цель жизни, не имеющих высоких запросов души, любви к искусству и исканию Истины? Наша земная жизнь таинственна и трагична, она коротка и исполнена скорбей. Но если существует любящий и милосердный Бог и душа бессмертна, а смерть – это не роковая черта, за которой ничего нет, то и наша жизнь – не «дар напрасный, дар случайный», а все мы – путники, идущие в вечность. Вера – это путеводная звезда на нашей жизненной дороге, без нее можно сбиться с пути и погибнуть. Мне очень близки и понятны слова апостола Иоанна Богослова с горечью провозглашающего, что «весь мир лежит во зле» (1 Ин.5:19), но проповедующего, что Бог есть Любовь, никто и никогда не оставлен Им. Как возвышенны и изумительны строки Нового Завета о любви: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» (1 Ин.4:7). И как бесконечно далеки мы от евангельского идеала совершенной любви.
Господь одарил человека свободой, а свобода – это духовный суверенитет личности, без свободы невозможно любить и верить, молиться и созерцать, жить и творить. Только свободная личность способна быть верной своим святыням и отстаивать свои идеалы, даже если это требует жертвы и самоотречения. Человек есть свободное и духовное существо, но свобода налагает на него нравственную ответственность за всю его жизнь. Земная жизнь – это арена, где происходит то, что философы именуют «экзистенциальным выбором» – наша душа определяется: избрать вечную жизнь с Богом или вечность без Бога. У Достоевского – этого мученика веры и одного из величайших писателей России и мира, есть очень глубокомысленное определение адских мук в поучениях старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы»: «Отцы и учителя, мыслю: «что есть ад?» Рассуждаю так: Страдание о том, что нельзя уже более любить». Вот почему наша жизнь – бесценный Божий дар и так драгоценно каждое ее мгновение – невозвратимый атом времени. У древних мудрецов даже был такой образ: жизнь – это лестница, одни ее ступени, именуемые добродетелями, ведут ввысь – к Богу и духовным небесам, а другие, нареченные грехами, – вниз, в зловещую бездну. Но я верю – Бог скорбит о каждом из нас и хочет всех нас спасти, Он премудр и знает, как это сделать, но наша свобода настолько дорога Его сердцу, что Он никого не принуждает к спасению – в нашей воле принять Его или отвергнуть. Если бы не было Бога, а Христос не воскрес, тогда вера, надежда и любовь – все оказалось тщетным, и мы, заброшенные в холодный и жуткий мир, где безраздельно царит смерть, были бы обречены на отчаяние. Но если Сын Божий, Иисус Христос принял в сердце Свое все страдания мира, всю скорбь и горечь бытия, если всеблаженный Бог не отвернулся от нас, но искупил наши грехи Своими страданиями и воскрес из мертвых, то Бог есть Любовь и не бессилен перед злом, Он – Победитель смерти и ада.
Никогда не говорите о себе – «таких, как я много», Господь сотворил всех нас по образу и подобию Своему, каждая личность – уникальна и бесценна, она произведение великого замысла и премудрости Творца, и более того – творение Его безмерной любви. Как сказал поэт – «живущий несравним», а у Бога все живы, и Ваша душа Тамара – чуткая, умеющая радоваться жизни и ценить прекрасное – драгоценна для Него, ради нее Он пролил Свою святую кровь на Голгофе и воскрес из мертвых. И если каждый человек уникален, то конечно уникален и его жизненный путь.
Очень ценное наблюдение – «уныние среди прочих грехов упоминается». Это и в самом деле мой тяжкий грех, в котором я неоднократно исповедовался. Читая «Лествицу» преподобного Иоанна, игумена Синайской горы – проницательного знатока душ человеческих и непревзойденного наставника монахов в духовной жизни и аскезе, я нашел беспощадно правдивые строки об унынии: «уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто он немилосерд и нечеловеколюбив…». Уныние – это тягчайший грех, а его враг – молитва с нерушимой надеждой на Бога. Апостол Павел осуждал «чрезмерную печаль» и предостерегая, что она ведет к унынию и отчаянию. Самоубийство Иуды Искариота свидетельствует, что отчаяние может привести человека к гибели. Но существует «печаль ради Бога» – это покаяние, сокрушение сердца и плач о своих грехах. В книге Екклесиаста сказано: «сердце мудрых – в доме плача» (Еккл. 7:4), но этот плач о грехах – не безнадежная печаль, он сопровождается надеждой на Бога. В Новом Завете есть очень трогательные строки: «блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф.5:4). В этом и чудо веры, что Господь обращает плач в радость, утешает скорбящих, дарит надежду страждущим, в Нем – вечная радость. И преподобный Серафим Саровский говорил: «Дух Божий дает радость всему, к чему бы Он ни прикоснулся». Новый Завет – это книга неописуемой радости. В притчах Иисуса Христа женщина, нашедшая потерянную драхму, радуется и зовет подруг – здесь женщина это любовь Божия и Церковь, драхма – душа человека, на ней отчеканен образ царя – Бога, а ее подруги – Ангелы, у которых больше радости об одном кающемся грешнике, чем о девяносто девяти праведниках. Наверное наиболее удивительна заповедь апостола Павла – «всегда радуйтесь» (1Фес. 5:16), ведь и Царство Божие определяется им как «радость во Святом Духе» (Рим.14:17). Из писаний святых отцов, мне более всего нравится поэтически прекрасное слово святителя Иоанна Златоуста на Святую Пасху, где с невыразимой силой звучит радость о воскресшем Спасителе, и сильнее этих строк мне встречать не доводилось: «Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа? Воскрес Христос – и ты низвержен! Воскрес Христос – и пали демоны! Воскрес Христос – и радуются Ангелы! Воскрес Христос – и жизнь царствует! Воскрес Христос – и ни одного мертвеца во гробе!»
Благодарю Вас, Тамара, за внимание к моему творчеству и моим размышлениям, за добрые и искренние пожелания.

Руслан Игнашкин   11.12.2018 19:00   Заявить о нарушении

Вам спасибо, Руслан, за такую глубокую беседу со мной. Искреннее спасибо!

Тамара Весёлая   12.12.2018 01:10   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, за пожелание радости и вдохновения! Человек – это тайна, очень тяжело понять себя, и еще тяжелее высказать, что у тебя на сердце другому. В свое время богослов и полемист Тертуллиан с присущей ему афористичностью сказал: «душа человека по природе христианка», а я бы мог сказать о себе – я по натуре философ. Весь мир для меня – это собрание Божьих притч и тайн, которые я стремлюсь разгадать – тайны жизни и смерти, времени и вечности, добра и зла, греха и искупления. Размышляя о назначении поэта и философа, Достоевский писал в одном из писем: «Что ты хочешь сказать словом «знать?» Познать природу, душу, Бога, любовь… Это дознается сердцем, а не умом… Заметь, что поэт в порыве вдохновения разгадывает Бога, следовательно, исполняет назначение философии». Я верю в высокую миссию философа и поэта, в то, что искусство призвано воспеть любовь, премудрость и славу Создателя, а лира поэта – служить Богу, как верили в это Данте, Державин, Пушкин, Лермонтов и Достоевский. Мои стихи – это зеркало моего духовного мира, излияние моих молитв, философских раздумий, горьких скорбей и религиозных чувств. По складу души я – религиозный философ и не могу жить без Бога, без идеалов и святынь, а мое миросозерцание трагично – сердце мое ранено тем, что мир лежит во зле. Моей душе и моему уму понятны слова А.С. Пушкина – «на свете счастья нет»: как быть мне счастливым, если вокруг страдают люди, животные и птицы, если все они обречены на смерть? Увы, земное счастье мимолетно, оно подобно миражу в пустыне. Но если есть Бог и Его любовь вечна и бесконечна, если есть бессмертие, то и жизнь имеет смысл, и смерть – не конец, а лишь врата в вечность, и счастье достижимо – оно осеняет любящее сердце не только в Царстве Небесном, но и уже здесь – на земле. Знаете, святой Исаак Сирин говорил, что любовь делает наше сердце милующим, научает нас видеть душу и любить не только людей, но и все Божьи создания. С детства меня окружали животные – особенно кошки и собаки. Их я очень любил и остро ощущал их боль и мучения, не мог примять мыслей Декарта о животных как о бездушных автоматах из плоти и крови. Я понимаю, что человек есть существо духовное и разумное, одаренное совестью, свободой и дарами творчества, сотворенное по образу Божиему, и это ставит его выше всего животного мира, но мне чуждо мнение преподобного Григория Паламы о смертности и тленности душ животных. Если Бог есть Любовь, то для него бесценно каждое Его творение – каждый человек и каждый цветок, каждая птица и каждое животное, Им сотворенное.
Очень рано я задумался о том, почему в мире так много страданий и стал вопрошать Бога – в молитвах, в стихах, в размышлениях, в статьях. Легко радоваться жизни, верить в Бога и восхвалять Творца вселенной не зная печалей и скорбей, любуясь багровыми лучами заката или изумляясь великолепию звездного неба, и совсем иное – когда рушится жизнь, вера в Бога проходит испытание, когда из глубин отчаяния человек взывает к Творцу и вопрошает: «Где же Ты, Господи и в чем промысел Твой? Я знаю, что Ты благ и верую в любовь и милосердие Твое, но зачем Ты оставил меня?». Когда мы вопрошаем Бога: почему наш мир – это юдоль страданий и скорбей, надо задать самим себе вопрос о нашей собственно нравственной ответственности: многим ли страждущим мы помогли, многих ли отчаявшихся и скорбящих утешили, за всех ли из них горячо молились всем сердцем и душой, исполнили ли мы все заповеди Всевышнего? Мне вспоминается изумительная и таинственная книга Иова – теодицея и антроподицея Ветхого Завета, где даже на грани отчаяния, проклиная день своего рождения, страдалец Иов не забывает о милосердии и любви Создателя и мучительно ищет ответ Божий на все свои молитвенные вопрошания. Для меня ответом непостижимого Бога стало Евангелие, а именно – Голгофа, на которой Спаситель, распятый на Кресте, возопил к Богу Отцу: «Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?». В этой мольбе страждущего Мессии – вся боль наших сердец и вся скорбь мира за все века истории – Бог не оставил нас и принял все наши страдания – до смерти, но Он же победил смерть – воскрес из мертвых.
Самое главное и дорогое, что у меня есть – это вера в Бога, без нее жизнь потеряла бы смысл, душа – талант и вдохновение, а мои стихи – проникновенность и глубину. Для меня жизнь без веры в Бога – это храм без купола или сердце без святыни. Проницательный Лермонтов – наш Байрон с русскою душой, величайший поэт-романтик России, заметил, что жажда свободы и проповедь любви встречает враждебное отношение со стороны многих людей, ведь мы все погрязли в «злобе и пороке». Не могу я жить в мире без Бога и любви, без красоты и звездного неба, без свободы духа и надежды, но наблюдая зрелище низости, пошлости и клеветы, мне иногда кажется, что все искусство и вся мудрость, вся проповедь любви и вся поэзия – это глас вопиющего в пустыне. Конечно, бывают в моей жизни и радостные мгновения, когда как М.Ю. Лермонтов я мог бы воскликнуть: «и счастье я могу постигнуть на земле, и в небесах я вижу Бога». Думаю, что какова душа поэта, таковы и его стихи. Если душу сравнить с музыкальным инструментом, то стихи – это пронзительные мелодии и аккорды, которые срываются с ее струн. Я очень ценю иронию и доброе чувство юмора – не змеиное желание уязвить душу человека, ранить его сердце, наглое издевательство над его заветными святынями и идеалами, но – ту иронию, юмор и сатиру, какую мы находим у Гоголя и Крылова, Лескова и Пушкина, и у многих других поэтов и писателей. Но струны моей души не настроены на сотворение сатирических и юмористических произведений, и я уже давно не пробовал писать эпиграммы. В области поэтической мои учителя, помимо святых книг Библии, богослужений Церкви и песнопений святых отцов, это Лермонтов и Байрон, Державин и Данте, Мильтон и Шекспир. Мне по душе поэзия более философская, религиозная и лирическая, чем сатирическая и юмористическая, хотя это не мешает мне ценить последнюю, ведь без нее немыслим А.С. Пушкин и многие его стихи.

Руслан Игнашкин   02.12.2018 18:52   Заявить о нарушении

https://www.stihi.ru/2009/11/17/6970 Руслан, я тоже задумываюсь над подобными глубокими вещами/иногда/. С уважением.

Тамара Весёлая   03.12.2018 03:04   Заявить о нарушении