Рецензия на «Разбор партии Защита Лужина» (Владимир Каев)

Добрый день, Владимир!

Полностью согласен с вашим анализом. Связь шахмат с реальностью. Своеобразное проецирование шахмат на обычную повседневную жизнь и наоборот. Бегство (попытка бегства) из обычного мира в таинственный игровой мир, мир иллюзий…

Считается, что Набоков писал своего героя с Алехина. Но Лужин всё же более глубок, более сложен по сравнению с четвёртым шахматным чемпионом. Человеком, на самом деле, не по мифологии, – прагматичным; приспособленцем, для которого шахматы в определённой степени служили инструментом наиболее комфортабельного обустройства себя в реальной жизни, что, разумеется, не отрицает и не преуменьшает великих достижений последнего в чисто шахматной области. Как это ни странно, но для общей усреднённой характеристики профессионального шахматиста подходит более образ Чентовича в «Шахматной новелле» Стефана Цвейга. Ибо хоть и считается, что шахматы – это игра мудрецов, - увы, они не делает человека умней и глубже… И если ещё можно говорить об определённой их пользе на любительском уровне, то профессиональные шахматы замедляют или вовсе останавливают общее развитие. Шахматы не превращают человека в интеллектуала. Они создают шахматного специалиста. А как говаривал Козьма Прутков: «Специалист подобен флюсу, полнота его одностороння».
Вспомнил одну забавную историю. Однажды отца замечательного английского гроссмейстера Найджела Шорта (в 1993 претендента на шахматную корону) спросили: Почему у вашего сына такие плохие манеры? Здесь поступил так-то, там сказал то-то… Родитель оправдывался: «Так ведь он с детства общался только с шахматистами».
Но совсем другое дело, когда этой необычной игрой увлекается вдруг Владимир Набоков. В этом случае не шахматы подчиняют человека, а с помощью своего великого литературного дарования человек – шахматы. Так появляется гениальная повесть «Защита Лужина». Художественное соприкосновение с бездной, которую писатель увидел в этой магической игре – внешне безобидной тихой забавушкой; миром иллюзий, в котором кипят при этом совсем не иллюзорные страсти.
Кстати, концовкой - срыв, безумие по сути дела, своего героя, - Набокову, возможно, тоже послужила реальная история, здесь тоже имеется свой прототип. У него есть даже стихотворение - про первого шахматного чемпиона Вильгельма Стейница, который от перенапряжения сошёл с ума прямо во время партии:

«… Тогда он встал, отстранил друзей
и смеющихся, и оробелых.
Лампа сияла, а пол под ней
Был в квадратах чёрных и белых.

На лице его старом, растерянном, добром
деревянный отблеск лежал.
Он сгорбился, шею надул, прижал
напряжённые локти к рёбрам
и прыгать пошёл по квадратам большим,
через один, то влево, то вправо, -
и это была не пустая забава,
и недолго смеялись над ним.

И потом, в молчании чистой палаты,
куда чёрный король его увёл,
на шестьдесят четыре квадрата
необъяснимо делился пол.
И эдак, и так – до последнего часа –
в бредовых комбинациях, ночью и днём,
прыгал маэстро, старик седовласый,
белым конём».

С большим интересом прочитал ваш материал.

С уважением,

Андрей Харламов   13.02.2025 12:06   •   Заявить о нарушении