Подражанье персидскому
Из-за слов твоих, как соловьи,
Из-за слов твоих, как жемчуга,
Звери дикие - слова мои,
Шерсть на них, клыки у них, рога.
Я ведь безумным стал, красавица.
Ради щек твоих, ширазских роз,
Краску щек моих утратил я,
Ради золота твоих волос
Золото мое рассыпал я.
Нагим и голым стал, красавица.
Для того, чтоб посмотреть хоть раз,
Бирюза - твой взор или берилл,
Семь ночей не закрывал я глаз,
От дверей твоих не отходил.
С глазами полными крови стал, красавица.
Оттого, что дома ты всегда,
Я не выхожу из кабака,
Оттого, что честью ты горда,
Тянется к ножу моя рука.
Площадным негодяем стал, красавица.
Если солнце есть и вечен Бог,
То перешагнешь ты мой порог.
(Николай Гумилёв)
Любовь Царькова 10.11.2013 19:24
Заявить о нарушении
Извините, что встрял, непрошенно.
Отчего то вспомнилось из Гумилёва (цитирую по памяти, м.б. не совсем верно. Прости, Николай Степанович):
"Шел я по улице незнакомой
и вдруг услышал вороний грай,
звоны лютни, и дальние громы, —
передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
было загадкою для меня,
в воздухе огненную дорожку
он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
он заблудился в бездне времен...
Остановите, вагоновожатый,
остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
через Неву, через Нил и Сену
мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
бросил нам вслед пытливый взгляд
нищий старик, — конечно, тот самый,
что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
сердце мое стучит в ответ:
видишь вокзал, на котором можно
в Индию Духа купить билет?
Вывеска. Кровью налитые буквы
гласят: "Зеленная", — знаю, тут
вместо капусты и вместо брюквы
мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом как вымя,
голову срезал палач и мне.
Она лежала вместе с другими
здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
остановите сейчас вагон.
Машенька, ты здесь жила и пела,
мне, жениху, ковер ткала.
Где теперь твой голос и тело,
может ли быть, что ты умерла?
Как ты стонала в своей светлице,
я же с напудренною косой
шёл представляться Императрице
и не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я - наша свобода —
только оттуда бьющий свет.
Люди и тени стоят у входа
в зоологический сад планет.
Сразу ветер знакомый и сладкий,
а за мостом летит на меня
всадника длань в железной перчатке
и копыта его коня.
Верной твердынею Православья
врезан Исакий в вышине.
Там отслужу молебен о здравье
Машеньки и панихиду по мне.
Всё же навеки сердце угрюмо,
и трудно дышать, и больно жить...
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.
Кузьма Калабашкин 10.11.2013 19:27
Заявить о нарушении
@stihistat
