Рецензия на «Михаил Веллер и нигилизм 1. Очерк» (Марат Зуфарович Салихов)

Дорогой Марат, произведение глобально и чудесно.

Читается трудно, но в огромном количестве цитирований, постепенно, словно сквозь дымное стекло, вырисовывается то самое (так увиделось мне) Христово - "Я есмь путь, истина и жизнь".
Прозревается энергетическое наполнение мира, личного окоёма.
И скорбная закономерность любой реакции окисления - ржа и пыль взрыва, как неотъемлемая часть... И как условие возобновления реакции, переход плазменного пылания в пылание страсти, радости и горя - в мышление человека, как топливо новое.

Особенно приглянулся отрывок - "Консервативное направление будит в душе святые воспоминания, близкие и родные, зовёт возвратиться в родительский дом, где так юно, так беззаботно текла Жизнь, забывая, что дом этот сделался тесен и полуразвалился; оно отправляется от золотого века. Совершенствование идёт к золотому веку, протестует против признания определённого за безусловное; видит в истине былого и сущего истину относительную, не имеющую права на вечное существование и свидетельствующую о своей ограниченности именно своей преходимостью; оно хранит также в себе былое, но не хочет его сделать метой его мечты — в будущем, в святом уповании. Мир языческий, исключительно национальный, непосредственный, был всегда под обаятельной властию воспоминания; христианство поставило надежду в число краеугольных добродетелей. Хотя надежда всякий раз победит воспоминание, тем не менее борьба их бывает зла и продолжительна. Старое страшно защищается, и это понятно: как жизни не держаться ревниво за достигнутые формы? Она новых ещё не знает, она сама — эти формы; сознать себя прошедшим — самоотвержение, почти невозможное живому: это — самоубийство Катона. Отходящий порядок вещей обладает полным развитием, всесторонним приложением, прочными корнями в сердце; юное, напротив, только возникает; оно сначала является всеобщим и отвлечённым, оно бедно и наго; а старое богато и сильно. Новое надобно созидать в поте лица, а старое само продолжает существовать и твердо держится на костылях привычки. Новое надобно исследовать; оно требует внутренней работы, пожертвований; старое принимается без анализа, оно готово — великое право в глазах людей; на новое смотрят с недоверием, потому что черты его юны, а к дряхлым чертам старого так привыкли, что они кажутся вечными. (...) Люди, предавшиеся былому, глубоко страдают; они столько же вышли из окружающего, как и те, которые живут в одном будущем. Страдания эти необходимо сопровождают всякий переворот: последнее время перед вступлением в новую фазу жизни тягостно, невыносимо для всякого мыслящего; все вопросы становятся скорбны, люди готовы принять самые нелепые разрешения, лишь бы успокоиться; фанатические верования идут рядом с холодным неверием, безумные надежды об руку с отчаянием, предчувствие томит, хочется событий, а повидимому, ничего не совершается. Посмотрите, какие страшные слова вырываются иногда у Плиния, у Лукана, у Сенеки. Вы в них найдёте и апотеозу самоубийству, и горькие упреки жизни, и желание смерти, да какой смерти — «смерти с упованием уничтожения»! — «Смерть единственное вознаграждение за несчастие рождения, и что нам в ней, если она ведёт к бессмертию? Лишенные счастия не родиться, неужели мы лишены счастия уничтожиться?» («Historia Naturalis»). Это говорит Плиний. Какая усталь пала на душу людей этих, какое отчаяние придавило их!. Это — глухая, подземная работа, пробивающаяся на свет, мучительная беременность, время тягости и страданий; оно похоже на переход по степи, безотрадный, изнуряющий — ни тени для отдыха, ни источника для оживления; плоды, взятые с собою, гнилы, плоды встречающиеся кислы. Бедные промежуточные поколения — они погибают на полудороге обыкновенно, изнуряясь лихорадочным состоянием; поколения выморочные, не принадлежащие ни к тому, ни к другому Миру, они несут всю тягость зла прошедшего и отлучены от всех благ будущего. Новый Мир забудет их, как забывает радостный путник, приехавший в свою семью, верблюда, который нёс всё достояние его и пал на пути"
Если цитировать, то чьё здесь авторство, запутался в знаках препинания?

Марат, большое познаётся в малом, и всё разнообразие философов и фантасмагория повествования, прекрасно проявилась бы в самом насущном и больном для каждого - связи родителей и детей. И смене детьми родителей. И перетекании жизни через их связь и разрывы, и продолжение жизни их смертью-рождением.
Если родитель может принимать обязательность смены себя новым организмом, то как не принять и неизбежной смены формы существования мира.
Правда же?

С уважением...

Владимир Рысинов   16.11.2014 16:56   •   Заявить о нарушении