Рыбарь
Недавно в цикле вечеров, организованных «Стихотворным бегемотом» и посвященных поэтам андеграунда 50-х,точнее «Группе Черткова», как назывались поэты Мансарды в сводках КГБ прошел вечер, памяти Олега Гриценко (1936–2013) - поэт, ихтиолог, доктор наук, директор института ВНИРО, и еще издатель.
Олег Гриценко писал стихи и прозу на протяжении всей жизни, но самый плодотворный период, как и у всех поэтов Мансарды приходится на пору юности, студенчества, - это пятидесятые годы.
Мне посчастливилось знать его. Это был русский богатырь. Охотник, рыбак, неутомимый творец и созидатель. Несмотря на то, что он постоянно участвовал в международных конференциях и печатался во всех западных научных журналах, объездил с командировками весь мир. («Я вернусь из обхода вселенной и усядусь на стуле хромом…») взглядов он был совсем не глобалистких. Он считал, что России нечего перенимать у запада. У России совершенно особый путь и ни в коем случае нельзя ее с этого пути сбивать. В доказательство он приводил собственные стихи.
Покровы праведности ткитесь,
А сила тайная копись.
Россия, сокровенный Китеж,
Не открывайся,
Затаись.
Уйди в глубины Светлояра,
Замкнись Китайскою стеной,
Стань средь всемирного пожара
Неопалимой Купиной.
Мне пришлось поспорить с ним по поводу таких крайне изоляционистских взглядов. Но он был совершенно убежден, что России перенимать ничего не надо. И все чужеземное только нам вредит. Он завещал как бы мне все сделать, по писаному. Но я чувствую, не справился с этим, не изведал глубин Светлояра. Но передаю вам его мечту.
Проза Олега Гриценко – зарисовки его походов по долам и весям, случаи на охоте и рыбалке. В одном рассказе он описывает, как идет по лесной дороге прихрамывая, с огромной палкой в руке и неожиданно на дорогу выходит стадо кабанов, постепенно догоняет его, и он оказывается посередине, словно пастух. Несмотря на то, что у него через плечо ружье, он и не думает стрелять. И так они идут несколько километров, пока стадо не сворачивает с дороги и не углубляется в лес. Эта картина на редкость живописна, и великолепно передает облик самого поэта. Хозяина рек, лесов, морей и зверей.
Я, очертив забот крестьянских круг,
Живу как буколический философ.
Еще недели три до сенокоса,
Когда потешит разудалый труд,
А телу даст прекрасную усталость.
И душу мне живит такая малость:
Разумный труд и радость созиданья
На месте бедной родины моей,
Где мы одни да пара журавлей
Спокойно чтим старинные преданья.
На склоне лет, будучи глубоко больным, не раз выпадая в кому и выходя из нее, он переживает еще один всплеск вдохновения. Последние стихи полны неукротимого оптимизма.
Помню, как с друзьями брали
В "Военторге" на ура
Первый номер Цинандали
И двадцатый Хванчкара.
Благодаря Олегу Гриценко мы имеем довольно полные подборки стихов поэтов круга Мансарды. Он издал их за свой счет в институте ВНИРО, который возглавлял. И особенно редкие, вернее исключительно редкие и редчайшие стихи Станислава Красовицкого 50-х годов, которые сам автор многократно сжигал, собирая их по знакомым. Но упрямый и неколебимый Олег Гриценко их сохранил, не отдал на сожжение и вопреки воле самого поэта, издал. Не только Красовицкий противился изданию. Издавать свое творчество не спешили, не желали, относились к этому совершенно безразлично, - все из этой легендарной и таинственной группы Черткова – Плеяды Поэтов Мансарды, как их более поэтично называют. Потому она и таинственна, что отдельные произведения, просочившиеся в печать, поражают своей глубиной и новизной. А жизнь Мансарды, биографии поэтов остаются совершенно в тени. На многое, конечно, пролила свет книга Андрея Сергеева «Альбом для марок». Но эта книга не только не утолила интерес, а только разожгла его. Разожгла и споры. Еще раз как бомба разорвалась публикация стихов поэтов Мансарды в «Новом мире» А. Кулакова (№4, 1994 г). Можно было предполагать, что после этой публикации к Галине Андреевой. Стасу Красовицкому. Валентину Хромову, Андрею Сергееву выстроилась бы очередь издателей, журналистов, редакторов толстых журналов, желающих публиковать, брать интервью. Но ничего подобного. Николай Шатров и Леонид Чертков к тому времени уже умерли и были как бы совершенно безопасными. (Нет человека, нет проблемы.) но их наследие тоже оказалось никому не нужным. Все осталось по-прежнему. Поэтов Мансарды не допускали в литературный мир. Сейчас в живых остался только Валентин Хромов и Станислав Красовицкий (скрывающийся в Дивеево, у мощей).
Наконец, мы можем почитать еще не до конца опубликованные воспоминания Валентина Хромова, где и время, и Мансарда, и Олег Гриценко. Воспоминания называются «Вулкан Парнас» и опубликованы они, конечно, не у нас, а в Израиле, в журнале «Зеркало».
Олег Гриценко открыл новый вид лососевых рыб, который называется Палия Гриценко. Это необыкновенно красивая лососевая рыба из рода гольцов. От остальных представителей рода отличается ярким окрасом и большой головой. Она хищница, во рту присутствуют остренькие зубы. Живет на севере, только в холодных водоемах.
Всесоюзный институт рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) находится недалеко от метро Красносельская в здании бывшей церкви, Новоалексеевского монастыря. И я, желая проверить Олега на любовь к родине, что «совки» понимали весьма своеобразно, как-то спросил у него, как же он может сидеть в своем кабинете, попирая алтарь Христов. Я был уверен, что он станет оправдываться, а то и скажет что-то атеистическое в ответ. Но услышал такое, что вернуло мне веру в русского человека. Нет, он никак не был «совком».
- Конечно, я знаю, что мы живем в храме. Храм это и вся наша природа. И в институте мы как бедные рыбари ходим вокруг алтаря Христова, от него и умудряемся и учимся. А куда нам еще идти?
Ответ, достойный апостола.
К настоящему времени вопрос решен и церковь возвращается монастырю, а Рыбари, надеюсь, продолжают плыть и забрасывают свои сети в пучины научных глубин, вылавливая все новые и новые законы по которым живет природа, живет все живое.
И гнала по градам и весям,
На ветру закипая, как стяг,
Огневая болезнь поэзии
В моей плоти, крови, и костях.
И куда ни вела, все ласково
Говорила: Коль жизнь не в жизнь,
Вот она, земля Ханаанская,
Принимает тебя, ложись.
И словес ее ласку изведавши
На избитой ногами стезе,
Я ногами ушел на Ведомшу,
А глаза ведут на Мезень.
Вот и приняла его обетованная русская земля. Земля Ханаанская.
Лев Алабин 12.01.2020 20:17
Заявить о нарушении
@stihistat
