В этот момент в дальнем конце парка образовалось какое-то движение. Скорее почудилось. Потому что когда Вадик посмотрел туда, где стоял домик со светящимися окнами, то никого не увидел. А встретив недоумённо-настороженны взгляд Кешки, спросил:
- Ты тоже слышал?
- Ага, - кивнул тот.
Разом забыв про грязные руки, они на цыпочках вернулис к скамейке – и на всякий случай спрятались за неё.
И вовремя.
В кустах у дома снова послышалось странное шевеление – и в свете фонарей показалась завёрнутая в плащ фигура, приземистая и незнакомая.
«Никогда не води дружбу с едой» - говорили Илье Ильичу в детстве.
И совершенно правильно говорили. Потому что еда – она ведь разная встречается. И если еда нечиста на руку, да ещё и думать умеет – это очень и очень опасная еда.
- Склероз! – в который раз за это утро воскликнула Анфиса Петровна.
Склероз для Анфисы Петровны не был чем-то далеким и мифическим. Она частенько забывала, куда положила ту или иную вещицу. Скорее всего это была простая рассеянность или присущее всем людям свойство забывать неважные вещи, чтобы запомнилось побольше важных, но Анфиса Петровна искреннее считала свою забывчивость неизлечимой болезнью. (Конечно неизлечимой, если болезни нет, то и вылечить ее никому не под силу.) Главный лекарь Ближнесветска так и сказал ведьме: извините, но ничем вам помочь не могу. Возвратившись от лекаря, ведьма для борьбы со своей забывчивостью создала в своей волшебной книге страничку-напоминалку и на следующий день тут же об этом забыла. А сейчас вот вспомнила.