Рецензия на «Геометр» (Кричь Ли)

Веселая суета подготовки к переезду на новую квартиру достигла своей кульминации – разбора старого хлама в кладовке. Стопка перевязанных бечевкой книг и вопрос дочки: «Выбрасываем?» Сверху лежала книга с пожелтевшими листами - «Аналитическая геометрия и линейная алгебра». Я взял ее в руки и начал листать. Все поля покрыты моими пометками, в которых я сегодняшний, ничего не мог разобрать. В памяти, словно слабое северное сияние, поблескивали части какой-то невероятно сложной конструкции. Она вся, словно по частям, проступала из тьмы забытья и погружалась туда вновь. Затем медленно, словно падая в глубину моря, погрузилась в беспамятство, зато сверху нахлынули детские воспоминания.

Когда мои друзья прогуливали школу, то они обычно шли в кино. 10 копеек детский сеанс. Это сейчас наплевать даже на беспризорников, а в Советском Союзе, болтающийся в середине дня, на улице, школьник, вызывал недоуменный вопрос бдительных взрослых: «Мальчик, ты почему не в школе?».
Я же прогуливал школу в читальном зале детской библиотеки. Она символично располагалась на улице Циолковского. В читальном зале можно было читать огромные справочники и энциклопедии, стоящие на верхних полках. Их не выдавали на руки.
Я приходил в зал и зависал там до вечера, особенно, когда за окном шел дождь, и на ветру метались мокрые тополя. В читальном зале было тихо и уютно. И я погружался в неизвестные миры.
Меня привлекал космос, завораживала геометрия.
Получив летом, после окончания пятого класса, учебник по геометрии за 6-10 класс, я за лето прочел его от корки до корки. Я учился в восьмилетке, в рабочем районе, и возможность «подглядеть» в программу 9-10 класса разжигала мое любопытство.
Уроки геометрии в шестом классе, где новая учительница с лошадиным лицом, долго и нудно пыталась донести до наших беспробудных троечников хотя бы основы этой науки, были скучны. Я читал книжку под партой или рисовал проекты фотонных звездолетов и будущих марсианских баз.
К ноябрю мы добрались до теоремы Пифагора. Пифагор лег непреодолимым рубежом между учительницей и классом.
- Леша Клушников, что ты знаешь о Пифагоре? – вопрошала она.
Леша вставал. У него был грустный, растерянный вид. Он не понимал, зачем его подняли. Он честно приходит на все уроки. Сидит, молчит. После окончания занятий тихо уходит домой. По всем предметам у него тройки. За пять предыдущих лет он ни разу не ответил ни на один вопрос учителя. Он всегда вставал, его вид был растерянным и грустным, и он молчал. Учителя знали это и никогда его ни спрашивали. Он просто тихо сидел на уроке. Но это была новая учительница, и она думала, что может научить Лешу Клушникова геометрии. Наивная! Мучила его и распаляла себя.
- Леша скажи хоть что-то!
С таким же успехом можно было кричать в бездны космоса. Пунцовая от злости она развернулась… и я не успел убрать книжку под парту.
- К доске! – прозвучало как: «К барьеру!»
Я был настроен мирно, но учительница жаждала крови.
- Читаешь? Наверное, все знаешь? Ну, давай расскажи нам доказательство теоремы Пифагора. Не расскажешь, будет двойка сейчас и будет двойка за четверть.
Это было несправедливо, я был загнан в угол. Класс облегченно хихикал и переговаривался, глядя на жертву, ведомую на казнь. Я вздохнул:
«Существует триста шестьдесят семь доказательств теоремы. Я знаю тридцать два, расскажу о четырех: Евклида, Леонардо да Винчи, Пифагора и, приведенное в учебнике».
Мел уверенно делил доску на 4 части и покрывал ее формулами и рисунками. Класс затих. Они не понимали ничего из того, что я говорю и пишу, но понимали накал ситуации. Я говорил спокойно и уверенно, я погрузился в мир чисел и, (попеременно оказывался в Древней Греции в Средних веках) возвращался в наши дни.
Из машины времени меня вырвал звонок. Класс с ревом бросился в коридор. Я воспользовался ситуацией и, пока ошалевшая учительница разглядывала доску, тоже выскочил в коридор.
Геометрию пришлось прогуливать и изображать из себя нерадивого ученика. Класс жаждал нового поединка, но я был бдителен.

Мне снился странный сон. В нем колыхались и пересекались линии мира. Я видел, как он просто устроен - этот мир, как пространства вращаются и пересекаются, похожие на щетку для мытья посуды, сотканную из тонких проволочек. Он вращался и одновременно выворачивался изнутри наружу, плавно скручиваясь в спирали. Я видел, как можно попасть в любую его точку, но не мог описать это словами.
Я нашел эту книжку - «Аналитическая геометрия и линейная алгебра» - в центральной городской библиотеке и украл. Я погружался в многомерные Евклидовы пространства, покрывал поля заметками, исписывал листы формулами.
Я писал формулы, но они не передавали изящества, были тяжеловесны и грубы. Семиклассник из школы с рабочей окраины города, пытающийся описать пространственный переход в многомерных мирах. От постоянного напряжения болел живот. В нем словно плавал желтый туман и разливал свою желтую одержимость по всему телу. Третья тетрадь была уже исписана, но я видел, что бессилен выразить это, и никто из взрослых не был способен мне помочь. Мне не хватало знаний, я рвался на интуиции. Во сне было красиво, но в формулах проволочки спутывались, превращаясь в некрасивый клубок и разрушая гармонию.

В марте я заболел. Я лежал дома, температурил и читал. В моей голове пересекались, трансформируясь, многомерные пространства. Я видел как все просто, я видел, как путешествовать по многомерным мирам, но выразить не мог. Видел дверь, и ключ к ней. Это было просто, но я не мог донести это до других.

В восьмом классе на выпускном экзамене было 30 билетов по три вопроса. В классе сидел представитель Районо. Я взял билет. Три вопроса. Ответил сразу же, без подготовки. Но учительница уверяла, что я не знаю всей геометрии и заставила взять еще один билет. Взял, посидел для приличия за партой минут пятнадцать, вышел и ответил.
- Нет, я уверена, ты вот эту тему не знаешь, ведь ты прогуливал.
Мне не хотелось очередного скандала у доски.
- Да, не знаю. Прогуливал.
- Ну вот, видите! - радостно воскликнула она и поставила четверку.
Обида стегнула словно кнут, но я сдержался. Я шел по улице, на которой наступало лето. Лето 1986 года. Я сложил все книги и журналы, перевязал их бечевкой и забросил в кладовку.
В детском саду в беседке уже начала собираться наша компания, бренчала тревожными аккордами гитара: «Опять тревога, опять нас ночью бросают в бой…». А зимой уже закружилась метель Перестройки.

Коля шел из школы. Наступало лето. Лето 2014 года. В рюкзаке, новые учебники для шестого класса. На лавочке лежала стопка старых книг и журналов. Сам не зная почему, он взял самую верхнюю - «Аналитическая геометрия и линейная алгебра» - старую книжку с исписанными полями, и сунул в рюкзак. Она легла рядом с новым учебником геометрии.

Посвящается Заместителю Председателя Правительства Российской Федерации Дмитрию Рогозину.

Димочка, привет! Поставила знаки препинания и немного подправила кое-где. Непонятное для меня "попеременно оказывался в Древней Греции в Средних веках" я поставила в скобки, но они там не нужны. Это, чтобы ты увидел. Ты был в Древней Греции и в Средних веках, или в древней Греции средних веков? Если и там и там, то надо поставить запятую перед предлогом "в" или написать: в древней Греции средних веков.

Сиванму   30.06.2014 10:45   •   Заявить о нарушении