Рецензия на «Пора просыпаться» (Виталий Студент Ханин)

"Есть в жизни каждого человека такие периоды, когда сложно связать свои мысли в одно целое – они путаются, перебивают друг друга, бродят сначала с ленцой, а потом начинают хаотически быстро-быстро переползать с места на место, оставляя за собой липкий грязно-зелёный привкус".
Виталий Ханин

"Детям свойственна мысль об их уникальности: только их злые родители вырывают страницу в тетрадке по математике из-за одной маленькой ошибки, и им приходится все переписывать; только их маленький вонючий пудель приказал долго жить, попав под машину в соседнем дворе, и, конечно, только у них периодически путаются мысли, из-за чего становится труднее вспомнить, где оставил свою соску. Как же так: у всех соска во рту, а у тебя потерялась? И здесь ты не такой, как все".
Александр Томас

Мой малыш

Открытое письмо Б.М.Х.В.

О мой юный Платон, Сократ, Ницше, Кант, Шопенгауэр и Аристотель. Если бы я учил философию хорошо, то, наверняка, нашел бы еще светил, с которыми сравнятся твои труды, но этого не случилось, и, как ты правильно написал, заканчивая университет с красным дипломом, не могу вспомнить никого боле.

Мысли твои сумасбродны и по-детски милы - та легкость, с которой ты описываешь все, что происходит вокруг, так напоминают то далекое время, когда по лестнице мы поднимались за 2 секунды и даже в мятой одежде не пугали окружаюх нас дам.

Всегда опережая тебя по успешности в делах личных и умениях быстро найти труд насущный, но отдавая тебе, мой юный друг, пальму первенства в делах творческих, я и на этот раз, оказываюсь лишь вторым и, боюсь, мое скромное письмо, если кто-то его и прочитает лишь укрепит в их сердцах твое величие и докажет мою жалкость.

По своему разумению всячески переврав мою жизнь и многократно польстив мне, ты доставил мне чрезмерную приятность, с чем тебя и поздравляю. Однако не могу не возразить тебе и не выказать своих мыслей о проблемах насущных, о которых пишешь ты.

Работа в ресторане - не более чем бал-маскарад. Вечером все "официанты", как называешь их ты, похожи на лакеев в богатых дворах - они как будто воспитаны в высшем свете, обучены всем манерам и любят каждого гостя. Утром все "прислужники", как называю их я, склонны обмыть кости своим вельможам, пожаловаться на тяжелую жизнь и с твердой уверенностью заявить, что "пидорас Юдашкин не имеет права на продолжение свог существования".

Мой малыш, вследствие своей юности, ты многое, что в равной степени есть у меня, приписал только себе, а, что есть у тебя, только мне, с чем, конечно, я не могу согласиться, как строгий рецензент и твой друг. Любовь к себе - о как много заключено в этих трех словах: здесь и лесть, и зависть, и безмерная храбрость. Как тонко ты в своей работе называешь себя "шавкой" и одновременно даешь себе право на высокие размышления о нас, о "прислужниках" и о чтении. Как тонка эта грань между кнутом и пряником, между ненавистью и любовью, между самобичеванием и самолюбованием. Как тонко ты, мой друг, понял, что намного важнее иронично самобичевать себя, чтобы другие прочитали и это и сами возвысили тебя до небес, как это склонно было делать с тобой мне. "Нет, он не Нарцисс, - скажут они. - Он ироничен и остроумен". И будут неправы - о эти слепые люди, которые верят в то, что рубашка, постиранная порошком, может быть белее новой - о чем они могут судить?

Малыш, ты многое поймешь о "любви к себе", когда перечитаешь легенду о Нарциссе. Он днями и ночами смотрелся в ручей, где видел свое отражение и погиб. И, когда он погиб, плакали нимфы, любовавшиеся красотой его, и плакал ручей. Когда ты найдешь ответ на вопрос, почему плакал ручей, многое станет тебе ясным и ты преклонишь голову перед новым открытием, как преклоняют голову перед солнцем полевые цветы.

Как ты пролетел по поверхности моей жизни и не смог окунуться в ее теплое море. Как ты увидел в моих женщинах красоту и дороговизну - никогда ни одна из них не обладала хотя бы частью того, что ты им приписал: у одной был преприятнейший нос, у другой нежные веснушки, у третьей цвет глаз отдавал красотами Марианской впадины. Как ты, оседлав жеребца своей фантазии, на лету не смог разглядеть в моих друзьях ум и образованность, а только одним ухом услышал их заикание и одним глазом увидел располневший живот. Мой малыш, человек может любить гадать на ромашке - но этого не узнаешь, пока не наступит лето; или смотреть на звезды - а в то краткое время вашего знакомства на небе может не оказаться ни одной. Бросайся в человека как в приключенческий роман - сначала исследуй обложку и иллюстрации, потом медленно переходи к первым страницам, но никогда не закрывай его, пока твой взор не остановится на точке после последнего примечания.

О, мой друг, как вольно ты отзываешься о жизни студентов в общежитии. ДАС, - пишешь ты, - совсем не поразил тебя. "Обшарпанный, обглоданный и огромный, он не производил абсолютно никакого впечатления. На фотографиях он выглядел красивее", - несколько однородных членов определили пятидесятилетнюю историю здания. Могу огорчить тебя. Мои впечатления о ДАСЕ схожи с моими впечатлениями о тебе: вы оба недальновидны, и ты, мой малыш, в ответ нисколько не поразил его - еще один студент, который склонен выпивать и удовлетворяться первой попавшейся женщиной и который выбрасывает из окна окурки, обжигающие его серые стены. Он не знал, что у тебя есть пес Филимон и мечта, и посчитал тебя еще одни вандалом. Недальновидность делает человека серым и пасмурным, обшарпывает его стены, и со временем он перестает кого-то впечатлять - поэтому, прошу тебя, мой малыш, опасайся этой участи - сопротивляться ей сложнее, чем дождям и снегам. Меня она уже надломила - ива моей жизни уже так низко склонилась к земле, что внизу почти не цветут цветы, а наверху совсем не видно звезд.

Мой юный Шекспир, Флобер, Бальзак, Стендаль, Кафка, Ремарк, Гете и Новалис, мне мило было читать о том, что врал мне. Признаюсь, врал и я тебе - и было это вранье не больше не меньше, чем огромный айсберг, верхнюю часть которого успел увидеть, а о нижней и вовсе не смог догадаться. Та девушка, с которой ты познакомился в метро, на следующий день встретилась со мной и удостоила меня поцелуем, а уже вечером по нашей общей договоренности сказала, что ты не интересен ей. Остальное я уже и не припомню, но оно, наверняка, было, так как склонно мне не говорить человеку правду, дабы не подпустить его к себе дальше той финишной ленты, которую он сам поставил себе и считает его точкой узнаваемости человека.

Как свойственно тебе из-за младенчества считать себя отличным от других. И я бы попытался доказать тебе обратное, но не буду, так как утверждение тезисов об одинаковости и разности людей в принципе, занятие напрасное. Их верность или ложность зависит опять же только от того пути, по которому пойдешь ты, друг мой, в своей жизни.
Возьмем, к примеру, мою бесконечно скромную и обаятельно самовлюбенную персону, сидящую в популярном ныне "КОНТАКТЕ" и зададимся вопросом, насколько уникален твой верный слуга, которого ты преподнес своим читателям как преподносишь очередное блюдо гостям твоей харчевни.

Фамилия: Антипин - 2 757 человек
Имя: Александр - 1 449 562
Возраст: 20 лет - 2 161 664 человека
Город: Москва - 6 393 791 человек
Вуз: МГУ - 903 633 человека
Факультет: журналистики - 72 163
Длинный нос: функция отсутствует

Крайне печальная картина, друг мой: я не просто не могу говорить о своей уникальности, но даже о редкости моего индивида заикнуться не могу. Вот, почему, по мнению многих людей, выросших из младенчества (точное число которых "ВКОНТАКТЕ" тоже, к сожалению, дать не может), все люди одинаковые. Другие люди не ищут частности, так как их слишком много, чтобы существовала возможность хотя бы примерного их постижения. Он ищет общность: удачное соотношений тех частностей, которые он уже постиг.

Так,

АЛЕКСАНДР АНТИПИН из МГУ
нашелся один: я.

Ты же исследуешь именно частности, которые вскоре, когда твой читатель повзрослеет с тобой, перестанут быть ему интересны. Сейчас уже 100 человек, подобно мне, работает в "Гудке" и удовлетворяет свои потребности с кем не попади (что про меня как раз было бы сказать не совсем верно), но лишь один я родился в Караганде, переехал на Командорские острова, затем в Петропавлоск-Камчатский и затем в Москву. Ищи, мой друг, моменты, а не долгие периоды; сказки, а не рассказы. В твоей жизни, пока тебе не так много лет, интересных деталей может быть немного, но зато интересных сказок тысяча.

Я за четыре месяца работы "прислужником" успел побывать Александро, Филиппом, Иваном, Матвеем и дажеодин раз оказался Франеком, чем целый день доставлял гостям сплошной дискомфорт. Как? - спросишь ты. Я отвечу тебе: таблички с именем Александр никогда не было на месте и приходилось их постоянно менять.

Если бы, мой малыш, я был столь же многообещаюм писателем как ты, я бы обязательно издал целую серию сказок из серии "Как я был Франеком", но муза писательского мастерства выбрала тебя, поэтому я буду вынужден ждать и наслаждаться только твоими материалами, оставив мое перо для писем и рецензий на твои работы.

Твой друг, Б.М.А.А.


Александр Томас   02.06.2010 12:41   •   Заявить о нарушении