Рецензия на «Марина Цветаева. 31 августа» (Андрей Шестаков Наум)

Спасибо! Во многом совпадаю с Вами.Сравнительно недавно оспаривала мужской, журналистский и лингвистический жест: "Раз Цветаева женщина, то правомерно именно "поэтесса", ничего тут оскорбительного или неправильного нет".Эх, не знала тогда о Ваших доводах! Сослалась только на нелюбовь к слову "поэтесса" самой Марины Цветаевой (уважение к нелюбви её к чему-то тоже есть способ нашей любви к ней, тоже наше утверждение: Поэт жив). Хочу, справедливости ради,уточнить лишь слова В.Я.Брюсова,которого как поэта не люблю,но и бездарным не считаю, особенно в критике. Вот как выглядит фраза из его отзыва на "Вечерний альбом":"Когда читаешь ее книгу, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру и подсмотрел сцену, видеть которую не должны бы посторонние" Да, близко по смыслу к "замочной скважине" (у Вас), но всё же, согласитесь,не одно и то же... Заглядывающий в полузакрытое окно - это, скорее, любопытствующий и жаждущий увидеть другую тайную жизнь, если же смотрит в замочную скважину - то мы его видим как пакостника-шпиона, соглядатая.И Брюсов(посмотрите контекст) не осуждает эту интимность, искренность,скорее,для него это положительное свойство, подтверждающее смелость автора "Вечернего альбома". Лишь дальше о переходе этой интимности - в "домашность", которая и вызывает замечание. С Брюсовым, мне кажется, можно спорить, но отзыв его на первую книгу Цветаевой в целом положительный, без предубеждения (а о возрасте, скорее всего, знал), жёсткой отмашки, а в чём-то даже пророческий.Ведь "Кто сегодня помнит Брюсова?" - парировать можно другими вопросами и суждениями: "Все ли 111 стихотворений "Вечернего альбома" мы знаем, помним и любим? А если не все, то разве нельзя утверждать, что для последующих книг Цветаева и в самом деле нашла чувства более острые и мысли более нужные? Только эта острота и нужность вовсе не в духе символизма (так она восприняла), а в духе лирики как таковой, преодолевающей эгоцентрическую замкнутость (самоё себя)в лучших своих достижениях..." И тогда,может, потому Марина Цветаева и Поэт, что в числе прочих причин и таким отзывом был задан ей вектор преодоления себя, вектор развития. Пусть даже эпиграф к "Волшебному фонарю" это напутствие Брюсова по-своему отрицал, внутренняя работа и воловий, ремесленный труд в поэзии (а именно это в свою очередь она высоко оценила в Брюсове в 1925-м) уже и предопределили движение от просто женщины, пишущей стихи (поэтессы), к Поэту. Вот и ещё одна мотивация распространённости первого термина по отношению к Цветаевой: словом "поэтесса" её вгоняют в ту малую часть поэтического наследия,которая составляет 1/8 её сути как Поэта, пренебрегая большим и значительным; приравнивая к себе. Обратный путь с той же целью - желание многих сегодняшних поэтесс называть себя поэтами. Безосновательность такого "самоименования" тоже бьёт по Цветаевой (попытка "убить" после смерти как человека).
С уважением и надеждой, что не обидела,

Елена Титова Репина   30.10.2016 07:43   •   Заявить о нарушении