Виктор Леонтьевич Мамонов (16 июля 1937 г. - 25 июля 2009 г.) - поэт, член Союза писателей России. Страница его памяти открыта по просьбе и по поручению его вдовы и хранительницы его поэтического наследия, Людмилы Анатольевны Поленовой, 29 апреля 2017 г., в год 80-летия поэта. Ведёт страницу В.А., собственной страницы на этом сайте не имеющий.

Изданные книги В.Л.Мамонова:

ПОЭМЫ О РУССКОЙ СВЯТОСТИ. М., Столица, 1992
ПОДВИЖНИКИ РУССКОГО КРЕСТА. М., Московский журнал, 1994.
УДЕЛИ НА ПОЛУШКУ ЛЮБВИ. М., Мария, 1997
ОГЛЯНИСЬ НА ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ. М., Поэзия, 1998
ОДИНОКИЙ БЕГ. М., ГЛК, 2001
СЕРДОБОЛЬ. М., ГЛК, 2005
СОПРИКОСНОВЕНЬЕ. М., ГЛК, 2010

"...Его творчество целиком принадлежит русскому Православию, органично связано с отеческой и святоотеческой традицией. <...> Он был подлинным певцом Русского Православия.
"Дерзнём на непосильное, - призывал Виктор Мамонов, - домашнюю, святую Русь прославить". Следуя своему собственному призыву, поэт попытался в стихах и поэмах раскрыть Божественный замысел о России. Ему удалось сказать своё слово об особенностях русского благочестия и святости, о судьбоносной истории великого русского народа. <...>
Сделал он это мастерски, как самобытный художник слова, хорошо владеющий не только русской, но и славянской лексикой, с её драгоценными пластами и напластованиями. С необоримой верой в Промысел Божий, с глубоким проникновением в суть изображаемых духовных явлений, как это может быть свойственно философу и богослову: "Ни завтра, ни вчера: сегодня - вечность, Откуда смотрит робкая душа" (Удели на полушку любви, 1997 г.)".

Из статьи о Викторе Мамонове доктора философии, академика РАЕН Валентина Никитина.

На фото - В. Л. Мамонов и Л. А. Поленова.


******************************



«Жизнь проста, насколько наше покаянье просто»

Памяти Виктора Мамонова (1937 – 2009)

Протоиерей Александр Шмеман записал в своем дневнике: «Счастлив тот, у кого есть творчество как содержание личной жизни». Виктор Мамонов был таким счастливым человеком. Но счастье это было трудное. Он писал стихи с 20 лет и в советское время не имел ни единого шанса увидеть хотя бы одну свою строчку опубликованной: первая книжка вышла, когда ему было 52. Потому что, о чем бы он ни писал, сквозь любые темы пробивались источники его поэтического видения и вдохновения – евангельские образы, русское святоотеческое предание, красота Божьего мира.

Занесены сюда заране
К изводу лета и тепла
На подоконнике в стакане
Под спудом мокрого стекла
Два-три цветка - какая малость,
Так иногда случалось нам
И не перемогая жалость
Глядеть на разоренный храм
Без чувства ужаса и боли,
Как может быть глядят на нас
Лишь серафимы в мокром поле,
Снижаясь в сумеречный час
Пролетом в остове ажурном,
Прощают нам издалека
Из черствой щедрости сумбурной
С отбитой стенки штукатурной
Два-три некаянных греха.

Виктор Мамонов писал не для публикации, а потому, что стихи были средством общения его души с внешним миром.

«Нежданный стих единственное средство
Общенья с внешним миром, Бог подал».

«О чем-то всё плачу и плачу,
Хоть издавна с воздуха смыл
Умение видеть иначе
Невидимой жизни удачу,
Затянутой в письменный смысл».

Когда стихи так приросли к душе поэта, а его душа умеет прозревать мир невидимой жизни, этим стихам трудно найти широкое признание и понимание. Стихи Виктора Мамонова сложны для восприятия, но эта сложность – отнюдь не сумбур авангардистких изысков либо невнятица вялой мысли. Его поэзия очень искренняя, страстная, горячая и полнокровная. Но в эту поэзию нужно войти восприимчивой душой, войти в созвучие с душой поэта. Его мысль сложна для восприятия, потому что она постоянно бьется, говоря словами другого поэта, на пороге как бы двойного бытия. Это мысль такого напряженного, израненного и страдающего сознания, что нашему банальному трезвомыслию она труднодоступна. Язык его стиха, строение фразы, густая ткань повествования, где многое прочерчено только пунктиром, плотность мысли, предельная насыщенность образами, событиями и явлениями, требуют от читателя работы мысли и душевного труда, полного погружения в стих. И даже войдя в его стих «на ощупь, на изгибе слов», почувствовав музыку и ритм стиха, мы можем лишь краешком сознания прикоснуться к мысли поэта, «полученной из опыта страданья», и внимать восприимчивым сердцем тайне её «небылой печальной красоты», но до конца не можем постичь эту тайну. И нередко в тщетной попытке поэта донести до нас свои «таинственные тексты» мы можем разглядеть «только рябь на поверхности слова, как круги на поверхности вод». Потому что в настоящей поэзии, как и в настоящей живописи, как и в настоящей музыке, всегда, помимо всех красот и смыслов, останется чудо и тайна.

Мне тесно, Господи, в Твоих пространствах
И одиноко посреди времен.
Душа вернется из убогих странствий
Для внутренних и внешних перемен,
Последнего родного неба выше
В ее исток, откуда иногда
Тревожный голос птицы Феникс слышен
Не как живая сладкая вода,
Помощник Божий, символ воскрешенья,
Не птицы с человеческим лицом.
Души не убоявшейся сожженья
Перед несостоявшимся концом.
Не добровольной жертвой, укоризной,
Какую не словами передать-
С качнувшейся вершины древа жизни
Пролёт в таинственную благодать.

Но есть у него и другие стихотворения – классической простоты и ясности. Вот одно из них, полное светлой печали, в которой явно ангел пролетел.

Как колокол воскресный лес
При свете дня. И небом срезан.
Всё в октябре теряет вес
И цвет. И остаётся лесом.
И это в повесть не войдёт:
Перо от сойки, капля с ветки.
Я убегаю. Но ведёт
Назад меня ненареченный некто.
И расточает слабый звон.
И я уже земли не чаю.
Хожу, дышу. Живу сквозь сон.
И суеты не замечаю.

Настоящая поэзия узнается по отдельной строфе, строке, а то и слову. У Виктора Мамонова много таких драгоценных строк. Можно взять четыре строчки из четырех разных стихотворений, написанных в разные годы, и составить поэтическую строфу, пусть и не рифмованную, в которой сохраняется и хрупкая душа, и чудесная музыка его стиха.

Повит метелью величавый сад
В вещем холоде чуткой тревоги,
Из воздушной тревоги забвенья –
Облака над порядком домов.

Тревожная страдающая душа поэта просвечивает сквозь многие строки его стихов. «Пока душа правдива и свободна, а Божий мир болит со всех сторон», «ложные дни нашей жизни» властно вторгаются «в просвет души, открытой до изнанки», и возбуждают мысль поэта. Его стихи вобрали в себя всю боль, страдания и тревоги его души.

Весь мир болит и стонет. Эту боль,
Перемогая высший смысл страданья
Позволено нести перед собой,
Утаивая в муках умолчанья
Или открыто называя, тем
Отзывчивее совесть: очищенье
Больной души ещё возможно всем,
Чем чаще это Божье посещенье,
И нужно-то всего произнести
Безумную сердечную молитву,
Чтобы Спаситель мог к тебе войти
Хотя б в полураскрытую калитку,
В протянутые руки передать
Или вложить в клочок души записку.
И если мне позволено страдать,
То я ещё не обречён, но взыскан.

Он очень любил Россию и болезненно переживал всё, что происходило с нею на его глазах.

В дешевые сыновние гробы
Уложена перед лицом Господним
С крестом носильным в вороте исподней
Рубахи посреди страны изводной
Святителей, поэтов и судьбы
Сама страна, измолена со дна
До верха, истребительно любима,

Виктор Мамонов был очень образованным человеком, он многое знал и помнил. Огромные пласты русской и мировой литературы, философские труды, русская святоотеческая литература, живопись, классическая музыка – всё это хранилось в его душе и памяти, наполняя стихи значительным содержанием. Но ранимая и беззащитная душа поэта страдала от соприкосновения с миром в роковые минуты его истории. Он принимал всё слишком близко к сердцу и часто впадал в депрессию. В последние годы его жизни рушилась не только страна, один за другим уходили любимые друзья: Александр Харитонов, Юрий Селиверстов, Валерий Гаврилин, Федор Дружинин…

Мучительного сна не остается
Для медленного перечня утрат,
Всплывающих из глубины колодца
Стороннего чуть тёплого утра.

Эти тяжелые утраты усиливали депрессию.

Причудливо необъяснимо,
Как будто приближая даль,
Сплошным припоминаньем мнимым
Накапливается печаль,
И если наша память меркнет,
То можно ли при свете дня
Со скоростью скользящей стрелки
Почувствовать или понять,
Что только в памяти Господней
Под безупречнейшим житьём,
А не вчера или сегодня
Мы будто все еще живём,
Своей, а не всеобщей смерти
Не ждём пождём, а не вместим,
Хоть в запечатанном конверте,
И не пытаясь донести
В посланьях памяти жестокой
Не драгоценную печаль -
Обрывки жизни одинокой,
Которой бесконечно жаль.

Это стихотворение памяти Федора Дружинина, великого музыканта, которому Дмитрий Шостакович посвятил свое последнее творение, знаменитую альтовую сонату. Виктора Мамонова связывала с ним светлая дружба. Много счастливых минут провел он в любимой Тарусе, в замечательной, душевно близкой ему семье Федора Дружинина. Целый цикл прекрасных стихов связан с Тарусой и посвящен Тарусе. Вот одно из последних, 2008 года.

Ещё летали радужные листья
В высоком небе цвета спелой ржи,
Как дождевое облачко повисло
Из воздуха - во избежанье лжи
Прерывистая тесная дорога
В холодное скользнула забытьё,
Где над Окой пробилось слишком много
Не истины, но образа её.

Вспоминая встречи Виктора Мамонова с друзьями, я всегда поражаюсь одному обстоятельству. Я не знал другого человека, который бы страдал депрессией и при этом был так открыт всем сердцем своим друзьям, сопереживал их горестям и радовался их радостям. Он был знаком с иконописцем Александром Чашкиным, любил ездить в монастыри и храмы, которые тот расписывал. В этом ряду можно назвать также игумена Валерия Ларичева, Татьяну Харитонову, прекрасного художника и замечательного человека Отто Новикова, его жену Любу, и многих других. Каждому из них посвящены отдельные стихи Виктора Мамонова.

Но конечно, самым счастливым событием его жизни стала встреча с Людмилой Поленовой. Они прожили 35 лет. Людмила была для него и жизненной опорой, и музой, и верным преданным другом, и мамкой, и нянькой. С момента их встречи, говоря словами его стихов, к его душе был приставлен добрый гений. Вся её жизнь посвящена Виктору, а все его книги посвящены ей.

Нет ничего вне зренья, Боже правый,
Всё драгоценней плечи и лицо,
Привычный взгляд, её любви не равный,
В Фаворский свет преображает всё,
Когда душе приставлен добрый гений,
Почти готовый на себя принять
Едва наслышанное раздвоенье
С душой другой и остаётся знать:
Они ещё и плачут и смеются
И пробуют одну и ту же связь
Не на разрыв и прочность, как ни бьются,
Еще ни разу не оборвалась.

Эта связь выдержала испытания на разрыв и прочность и после смерти Виктора Мамонова. Людмила Поленова деятельно хранит его память, собирает и редактирует сборники стихов, готовит к изданию новые книги. Вот ещё одно стихотворение, посвященное Людмиле Поленовой.

И если мимо смотришь, я ловлю
Ушедший взгляд, чтоб разглядеть хоть мельком
Не те ошибки, что давно померкли,
А те, что я в тебе еще люблю.
И в жизни больше ничего не ждать:
Наверно и без нас не обеднеет,
Лишь то, что нас с тобой объединяет-
Посильную Господню благодать.
Но век иной еще укрыт от нас,
Не разобрать единственное слово,
Услышанное в простоте суровой,
И дай нам Бог, чтоб не в последний час.

В последние годы жизни Виктор Мамонов тяжело болел, перенёс несколько операций, в том числе на сердце. В его стихи властно врывается тема смерти, размышления о том, «зачем спасительное нездоровье пообещал мне милосердный Бог» и «в какую одинокую погибель уйдёт всё то, что приросло ко мне».

В холодном и сумрачном свете,
Рассеянном не до темна,
В присутствии выпавшей смерти
Не явится вся глубина,
Но истину мира иного
Уже на исходе души,
Хоть тень донесённого Cлова,
Попробуй, поди потуши…

Оборвана без сожаленья
Врачует сказанная вслух,
Внезапная, одна из двух:
Что наша жизнь не цель творенья,
А недолеченный недуг.
И в неотчетливом покое
Забытой, не договорим,
Что не имеем – не храним:
Нечаянную радость скорой
Невероятной встречи с Ним…

Беззащитный и хрупкий в обыденной жизни, светящийся тихой радостью в общении с друзьями, в духовной брани Виктор Мамонов был непримиримый боец. Теплохладностью – не был грешен, не страдал. В сужденьях о врагах Христовых и губителях земли русской обнаруживал беспощадность и бескомпромиссность, горячность до сердечной боли, до крика души.

Вот он дух мировой в позабытый суглинок,
Морду в грязь, из горсти обобрать не с руки,
Да никто нас не ждет с запоздалых поминок,
Сами кинули, пропили всё, дураки.
Как тут пусто и холодно в этой не нашей
Изо всех предсказаний в одно торжество
Ложной жизни, обещанной полною чашей,
А в нетопленном доме скорее всего
Раскрошится Империя в русский остаток
И жилец в неумытый стакан обнесен
Протрезвев этак лет через малый десяток
В азиатскую скуку с татарским лицом…

Тема вины и покаяния – стержневая во многих стихах Виктора Мамонова. В заключение приведу два стихотворения, принадлежащих, с моей точки зрения, к вершинным творениям его мировоззренческой поэзии.

И слава невменяема: пестра,
Чудна для привередливого взгляда,
Другой, кроме соснового креста,
У русских не было, да и не надо.
Не скрасить теплой даровой резьбой,
Но ясная церковная идея
Даст осознанье равенства с судьбой,
Святую проголодь Христова тела –
Простое чувство: с нами Бог, за нас,
Вольно и только потому быть русским,
Что нас теснит всегдашняя вина,
Томит не ожиданием, берущим
Соединить естественную жизнь,
Дополненную общим покаяньем
От частного, не душу положить
За различенье противостояний:
Одно пребудет вечно. За другим
Наследуем немое разделенье
И если этот путь необратим,
То мы прошли его не во спасенье.
Повторному губительству Христа
Не хватит слова, беден русский космос,
Чтоб снова уберечься: жизнь проста
Насколько наше покаянье просто.

Сегодня в церкви мысль.
Ума лишенье,
Любви потеря не смягчит страну.
Помедлит бесноватое круженье
Ломивших по задворкам белену
И для чужого взгляда наши храмы
Унижены навязанным родством,
Не выдержали испытанья срамом
Бараков затхлых, складов под крестом.
Но вот стоят за всенародной службой
В бессильном покаянии равны
И сестры тех, кто честно храмы рушил,
И вдовы тех, кто в святцы внесены.
А вот их дети: тот запомнил голос,
Тот вытерпел присутствие:
Бог - весть.
Готов к сожженью, связан всякий колос,
Стерня под башмаком жнеца, как жесть.
Преображенья села ждут и воды:
При двери, - или не перенести
Страны, судьбы, не то сырой погоды,
В которой жить нельзя, но всех спасти.

В. Андрющенко (В. А.)


********************


С прискорбием сообщаем, что в ночь на 3 июня 2017г. скоропостижно умер один из хранителей страницы - друг поэта, замечательный врач и очень хороший человек, Виталий Григорьевич Андрющенко (2 мая 1940г. - 3 июня 2017г.)

************

Далеко не так хорошо разбираясь в поэзии, как покойный В. Андрющенко, друг Автора и Старший Хранитель его страницы, я не берусь писать рецензии, за что прошу меня великодушно простить. Обязуюсь лишь по мере сил отвечать читателям.
А.К. (или МХС - Младший Хранитель страницы).

ДНЕВНИК: https://www.stihi.ru/diary/mamonpolen

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных